воскресенье, 10 июля 2011
Я не могу это писать. Через силу. Заставляет. Не могу. не могу...
осторожно! отрывок. про убийство животного У нее всегда была собака. И даже не одна. Они часто менялись.
Рядом с домом всегда бывали дворовые собаки. Одни умирали, других усыпляли, третьи исчезали сами. Но эта собака ей запомнилась больше всего. Это был первый настоящий друг в ее сознательной жизни. Они проводили вместе много времени, поскольку большая белая с серым пятном на спине дворняга никогда не отпускала девочку от себя. У нее была бы волчья морда, если бы ушки стояли. У нее было бы туловище овчарки, если бы круп был чуть приопущен, а лапы были бы потолще. Но у нее этого не было, поэтому она была всего лишь дворнягой.
Внешний вид не помеха любить – девочка поняла это очень скоро. Она хотела породистую собаку, но потом…потом ей не нужен был никто, кроме нее. Они ходили гулять, они ходили на работу, они все дни проводили бок о бок. Они защищали друг друга, плакались и жаловались, радовались и смеялись. Они никогда не предавали друг друга. Это было невозможно. Собака плакала, если девочка уходила. Она смеялась и улыбалась по-человечески, когда девочка приходила.
А однажды девочка переехала. Она часто навещала старый дом, но, видимо, не достаточно часто. Где-то через год после переезда собака пошла не за ней, как это всегда бывало, а осталась с каким-то мужчиной. Это было очень больно. Только тогда ребенок (а может, уже и не ребенок) понял, что все это время любила ее недостаточно. Ее любили – честно, искренне, всем сердцем. А она? Она не могла отвечать такой любовью. Какие-то вещи казались ей шутками, но были для собаки настоящей трагедией. Она столько раз слышала слезы четвероного друга, но ни разу не смогла что-то изменить. Она не смогла защитить ее, когда собаку, беременную, ударил палкой сосед. Мужчина был вдвое ее выше и толще, в несколько раз сильнее. Что она могла сделать? Ее лишь обматерили и не более.
Когда собаку сбила машину, девочка опять не смогла ей чем-то помочь. А ведь она была единственной, кого дворняга подпускала к себе. Конечно, она потом отошла, но все же…
И вот теперь ей ничего не оставалось, как только смотреть издалека и плакать об упущенном времени. Она провела не день и не два в слезах, когда начала привыкать.
Этим летом собака часто сидела на цепи и никак не могла сбежать. Она была беременна и охранники местной стоянки старались, чтобы ей не удался побег. Никто не хотел, чтобы по двору бегало много щенков. Но одним вечером произошло то, что трудно было объяснить только этим нежеланием.
Собака так же сидела на цепи, провожая глазами возвращающихся с работы людей. Она была голодна, но никому не было до этого дела. Ее уже покормили с утра – скудный завтрак, обед и ужин, которого хватило только на первые два часа. Однако главная беда заключалась не в еде – собака давно уже привыкла к такому. От сторожевой кабинки отделилась компания парней – их было трое. Кто постарше, кто помладше. Дворняга настороженно подняла уши. В глазах блеснула тревога. Она отошла к забору, насколько позволяла ее цепь и оттуда смотрела на них внимательно, с опаской и как-то необъяснимо грустно и даже сочувственно. Люди же подошли к ней молча, без эмоций в глазах. Первый, едва поравнялся с собакой, сразу же с размахом ударил ее по спине и бокам – по всему, на что легла с глухим звуком толстая квадратная палка. Собака взвизгнула и метнулась в сторону, от удара прижимаясь к земле. Но один из них подошел к конуре и с силой дернул на себя цепь. Зверь, упираясь передними лапами, все же приблизился к мучителям. Еще пару раз дернув на себя привязь, парень убедился, что собака оказалась совсем рядом. Еще несколько ударов палок обрушилось на животного. После последнего собака заметалась на короткой цепи, но скулить и выть перестала. Рядом проходили люди, кто-то бросал быстрые взгляды на действо, кто-то даже не смотрел – вероятно, из-за страха, что с ним могут поступить так же. Кто-то издалека осуждал их действия…но не более. А зверь не смотрел на других. Он уже давно привык, что люди только и могут, что гонять его, да швыряться камнями. Была пара исключений – тех, кого он любил. Они ласкали его просто так, говорили что-то мягкое и смотрели со светом в глазах. Но их тут не было.
Палками парни не ограничились. Им этого было явно мало. Один из них достал нож и, держа собаку за ошейник, полоснул ее по бокам. Светлая алая кровь капнула на асфальт и заструилась по серо-белой шерсти животного. Человек толкнул зверя на асфальт и прижал ногой, чтобы он не смог встать. Другой с разбегу ударил ее по животу ногой, еще и еще раз. Собака заплакала, сначала громко, но потом все тише и тише. Сил даже скулить не оставалось. Ее ударили по морде, по глазам. Жесткие ботинки не оставили бы ни одного сантиметра на коже человека без синяков. Сейчас же видно лишь было, как кровь из ран размазалась по светлой шерсти и та стала розоватой. Как через время она стала грязной от дорожной были. Как мелкие и не только камни забились в раны. Как из носа ручейками бежала кровь. Как тяжело дышала собака, ртом хватая воздух. Как парни о чем-то негромко и со смехом переговаривались.
Они еще долго издевались над ней. Ходили по лапам, вырезали рисунки на боках, приготовив самое ужасное на конец. Тогда, когда она еще была жива, когда едва слышно хрипела при каждом вдохе и выдохе. Когда ей оставалось жить чуть-чуть. И она прекрасно это понимала. Все животные, кроме человека, прекрасно чуют свою смерть. Она приходит к ним заранее, ничуть не таясь. Она показывает им свое лицо, а они не боятся ее. К слабым она милостивее – хищники погибают от жертв, капканов, пуль, травоядные – от хищников и того же самого. Сильных она предупреждает раньше. Много ли из диких животных погибает своей смертью? Они умирают от голода, когда уже не могут охотиться; они умирают от сородичей, когда не могут уже защитить своих владений; они погибают от вида-соперника, когда попытка выжить оказывается неудачной. В мире людей все проще. Все погибают либо своей смертью, либо от других людей. Смерть приходит тогда, когда ей вздумается. Она не предупреждает заранее – только некоторых, избранных, видимо, достойных этого.
Они выкололи ей глаза и бросили, сняв ошейник, на обрыв – за дворами был овраг, на склонах которого росли деревья, зелень, но, на удивление, не было мусора.
Девочка пришла на следующий день. Она не увидела ее и сразу почувствовала беду. Она нашла следы крови. Она поняла, что случилось что-то плохое. Что-то…непоправимое. К вечеру, набегавшись по окрестным дворам, она села на обрыве, потому что часто здесь бывала с ней. Ее взгляд упал вниз. Сердце на секунду вздрогнуло и замерло. Рискуя свалиться вниз, она подползла к ее телу. Она была брошена сюда уже почти бездыханная. Не трудно было догадаться, что произошло. И как было больно, как мучительно больно было оттого, что свой последний час она провела чувствуя голод и невыносимую боль, в последний свой час окончательно разуверяв в силу и мощь людей. Сильные не поступают так. Сильные ищут сильных. А слабые – еще более слабых. В последний свой час она не испытала ничего, кроме боли. Кроме физической боли. Хотя, кто знает, может, не только физической. И ее, ее маленькой хозяйки, не было рядом. Она бы ничего не изменила. Но она бы помогла ей справиться. Она бы утешала ее, хоть ее саму бы отшвырнули в сторону. Но ее не было. Не было.
Страшно было смотреть, во что она теперь превратилась. Сердце сжималось. Девочка плакала, беззвучно, сильно. Ей тоже было невыносимо больно. Она потеряла единственного друга, который всегда понимал и поддерживал ее. Друга, который отдалился от нее по ее же вине. Друга, который погиб так...Она пролежала рядом с ней долго, может, несколько часов. Уже темнело. Девочка поднялась наверх, отыскала какую-то посудину и колонку, набрала воды, смыла грязь и кровь с шерсти. Найдя сторожа, попросила у него лопату. Могилу копала тут же, рядом, понимая, что не сможет далеко сдвинуть отяжелевшее тело своего четвероного друга. Копала долго, сжимая губы, чтобы не заплакать вновь. Принесла на могилу какой-то большой камень неопределенной породы. Положила веточку белой сирени. Была уже ночь. Полная луна грустно смотрела на нее. Звезды сияли неярко, словно боясь нарушить эту тишину.
Она еще не раз приходила на эту могилу. Еще не раз чистила место и оставляла цветы. Она никогда ее не забыла. И не проходило двух месяцев, чтобы она не наведалась сюда. Когда через много лет после путешествий она приезжала в свой город, она шла сюда. У нее еще были животные. Некоторых она любила так же сильно. Но ее место никто не занял. Никто не займет в наших сердцах место дорогих там существ.
Тогда казалось, что жизнь потеряла смысл. Ненависть гасла перед горем. Радоваться можно было только тому, что погибшая никогда уже больше не узнает жестокости людей.
если будут прочитавшие, вот опрос
Вопрос: вызвал ли отрывок какие-нибудь чувства?
| 1. нет |
|
1 |
(12.5%) |
| 2. жалость к собаке |
|
4 |
(50%) |
| 3. ненависть к людям |
|
2 |
(25%) |
| 4. было что-то такое... |
|
1 |
(12.5%) |
| 5. слезы |
|
0 |
(0%) |
|
|
|
| Всего: |
8
Всего проголосовало: 6 |
-
-
10.07.2011 в 22:41-
-
10.07.2011 в 22:48-
-
10.07.2011 в 23:13-
-
10.07.2011 в 23:47-
-
10.07.2011 в 23:56-
-
10.07.2011 в 23:58Эмоции, чувства ребенка - из одной истории,
а вот сам момент действа недолюдей - из другой,
но обе они были.\
и случились в одном и том же месте.
-
-
10.07.2011 в 23:59Они убили собаку потому, что она была слишком умная - она охраняла, своих знала, а вот воров и прочих - не пускала.
ну вот и результат.
-
-
11.07.2011 в 20:32-
-
11.07.2011 в 20:34это у нас такие люди.
я знаю, что они ее пинали, резали и выкололи глаза. беременную. а та была привязана.
-
-
11.07.2011 в 20:36-
-
11.07.2011 в 20:37