Глава 2Глава 2.
Будильник прозвенел рано. Девушка не сразу на него отреагировала: ночь выдалась тяжелой. Мало того, что пришла она поздно, так еще и поспать нормально не удалось. А сейчас эта мелодия…Откуда она вообще взялась? Алекса прекрасно помнила, как ставила будильник.
Она лениво потянулась и взглянула в окно. Уже было светло и даже как-то празднично. Выаообще, праздник будет уже совсем скоро. Нужно ей будет узнать программу мероприятий, проводимых в ее городе и даже поучаствовать. Девушка встала с постели, но скрыться в другой комнате не успела: заиграл телефон.
- Алло? – немного сонным голосом приветствовала она звонящего.
- Привет. Приходи срочно на наше место. Только не обычной дорогой. Пока.
Алекса отложила телефон. Видимо, рассказывать ей, зачем в такой спешке идти к университету, когда она и так туда сегодня придет, посчитали лишним. Но это был не розыгрыш или шутка, что-то действительно случилось: она поняла это по голосу. Конечно, он мог воспринять что-то серьезнее, чем это есть…Но только что? Что могло случиться за одну ночь? Пожар, убийство? Тогда она тут причем?
Девушка собралась за несколько минут и, не поев, отправилась на солнечную улицу.
Около парка находилось одно тихое место, забытый людьми дворик, но ни капли не заброшенный. За ним ухаживали, и вид он имел опрятный, однако ходили сюда резко. Деревья бросали тень на все пространство, отчего здесь было очень хорошо находится летом и весной, а зимой - страшновато. Это место как раз и назвали «нашим» в разговоре. От него до университета – 5 минут ходьбы. Вполне удобно для таких встреч.
Компания девушек и парней о чем-то негромко, но эмоционально разговаривала. Кто-то курил, кто морщился на запах сигарет, кто-то настороженно оглядывался. Алекса незаметно для всех влилась в общий кружок, пытаясь на ходу понять, что же случилось. И вовремя, надо сказать.
- Они мне позвонили часа в три ночи, - рассказывал худощавый паренек, - но я сначала мало что понял. Шум, крики, гам…Потом уже узнал, что это их менты в это время накрывали. Так вот. И говорят, мол, приезжай, помогай. Я вообще не понял, к чему это. Меня же не было с ними. Не поехал. А на утро включаю телевизор…И вижу.
- За что их? – спросила я.
- За наркотики, за что еще, - ответил мне Серый.
- А ты тут как тогда?
- Убежал.
Алекса кивнула. Они вчера ушли вовремя, как видно. Ей снова стоило сказать «спасибо» своему ангелу-хранителю, правда, называла она его иначе. Девушка знала, что Серый не принимал и не принимает никакой гадости, и это была одна из причин, почему она допускала его в свое общество. А еще она знала, что этот парень, физически развитый, умеет находить тысячу и один способ избежать щекотливых ситуаций…А если быть точнее, смыться из них.
Интересно было, а откуда полиция узнала, что там будут наркотики? Неужели все-таки соседи позвонили, не выдержали шума? Но тогда приехали бы другие люди, а не наркоконтроль. Если среди той большой компании завелся предатель, то быть осторожнее нужно всем, поскольку почти все они из одного вуза. Следовательно, это угрожает совместной работе и прочее, прочее, прочее.
- А ты как здесь оказалась, а не там? – Алекса обратила немного колючий зеленый взгляд на говорящего, отчего он невольно поежился.
- Она умеет вовремя исчезать, ты что, - засмеялся все тот же Серый. Девушка кивнула с усмешкой на губах. Они ведь знали, что ее не забрали, иначе бы не звали сюда. Так зачем задавать глупые вопросы?
- Говорят, у тебя есть родственники среди наркополиции? – продолжил допытываться паренек.
- Правда? – как-то неохотно отозвалась Алекса. Она всегда избегала тем, касающихся ее семьи, ее друзей из другой сферы и уж тем более вопросов о том, кто где работает. У нее в наркополиции никого из родственников не было.
- Так говорят.
- Говорят, что ты… - она хотела закончить чем-то веским и явно опасным для собеседника, но осеклась. – Не всему же верить. Ты подразумеваешь то, что это я их вызвала или то, что их оттуда вызволить надо?
Вопрос лоб в лоб сбил парня. Что-то из этого он и имел в виду, но теперь понял, что это глупо. Алекса вмешивалась в их попойки и прочие грязные дела, только если это каким-то образом затрагивало ее интересы, что было в единичных случаях. Она предпочитала стороной обходить все чужие споры и конфликты, мотивируя это тем, что каждый человек сам должен решать свои проблемы, иначе как ему идти по жизни? Именно поэтому помощи от нее приходилось ждать нечасто. Для этого девушка должна была быть в хорошем настроении, у нее должно было быть время и так далее. Нет, такое, конечно, случалось, и нередко, но все-таки. Поэтому оба вопроса даже не требовали времени для того, чтобы их задавать.
- Им не помочь. Знаешь, как копы цепляются за таких, как они? Это и деньги, и статистика…Такую группу они просто так не отпустят. Нужна либо большая сумма, либо родители кого-то в начальстве или правительстве, - примирительно заключила Алекса. – Идемте на пары, иначе профессора раньше узнают, что случилось…
Алекса встала, косо глянув на остальных. Они почему-то притихли. Наверное, поняли безысходность ситуации, в которую попали их друзья. Но это была только их вина. Никто не просил их устраивать попойку, да еще и такую шумную, да еще и с такими препаратами. Все-таки, справедливость существует. Как не удивительно, сегодня она пришла в лицах стражей порядка, а не как обычно…какой-то случайностью. Девушка вспомнила охранника на дверях. Может быть, он должен был предупредить их? Вряд ли. Чтобы замести следы наркотиков требуется немало времени, они бы не успели. Значит, стоял он просто для того, чтобы похвастаться? Как-то слишком глупо.
На всех парах студенты притворились совершенно ничего не знающими о том, почему сегодня практический весь их курс не явился на занятия. Их не расспрашивали. К прогулам привыкли, разве что не в таком количестве. Когда Алиена спускалась вниз, выходя из здания, к вузу подъехала пара полицейских машин. Наверное, хотели устроить допрос. Девушка поторопила товарищей, и они незаметно для стражей порядка исчезли с территории университета.
Алекса чуть приотстала от основной группы, дождалась Серого. Глаза ее как всегда были задумчивы, даже немного пусты. Когда девушка была спокойна, то они становились такими умиротворенными, глубокими, но в то же время в глубине была пустота. Словно она защищалась, никого не пускала внутрь, ведь то, что было в ней, ее душа, никогда не были пустыми. Когда она веселилась, глаза горели по-дьявольски задорно, иногда казалось, что зло. Когда была грустна, то редко смотрела людям в глаза, не желая делиться своими переживаниями. Ей не чужды были эмоции, хотя в присутствии тех, кому она не доверяла, она их почти не проявляла. Как Алекса относилась к Серому? Что-то ближе к дружескому. Среди всего курса он славился тем, что поначалу его все боялись. Сильный парень, бандит, как называли его старушки. Он и вправду был им. Долгое время числился в какой-то шайке, принимал участие в группировке. Сейчас это осталось позади, но что-то в нем определенно сохранилось. Особенно связи с нужными людьми…
- Ты насчет чего? – сразу же поинтересовался он. – Если насчет этой братии, то к ней я никакого отношения не имею. Так же как и к наркотикам.
- Нет, я не насчет них, - покачала головой Алекса. Если честно, то сейчас ей было все равно, как будут выбираться парни, и кто в этом замешан. – Кто есть новая девушка, которая постоянно всем хамит? Даже профессорам.
- А…министерская дочка.
- Вот как, - негромко проговорила она, что-то анализируя. – А ее можно…исправить?
- Не знаю, - уже серьезно откликнулся ее собеседник. – Ты можешь сделать это сама. Тебе же не сила нужна. Силой уж...прощай, но не хочу остаток жизни провести в тюрьме.
- Прав, сила это не вариант, - задумчиво сказала Алекса. – Но слова тоже не подойдут…На таких слова не влияют. Тогда уж сразу нужно какое-то действие…
- Я тебе нужен в этих размышлениях? Я не мастак что-то выдумывать, ты знаешь. Подсказать могу разве что то, что через других на нее тоже не подействуешь. Она приучена думать лишь о себе. Причем это уже не эгоизм. Ты вообще уверена, что такие люди исправляемы?
- Посмотрим.
Алекса ускорила шаг и догнала компанию. Правда, только затем, чтобы попрощаться с ней. Девушка помнила, что дома ее ждет собака, которую надо бы выгулять…Еще хорошо, что вчера она ее отпускала побегать, а то утром прогулка не удалась. Да и зачем Алексе нужно было еще тут находиться? Все, что она хотела узнать, она узнала. Разговаривать же об одном и том же несколько часов подряд – для нее не представляло интереса и у нее не вызвало желания.
Алекса шла с большой ухоженной собакой по тихим улицам города. Вряд ли кто знал, что ее большой город может настолько пустовать. Просто никто не искал таких мест, поэтому и понятия о них не имел. Она тоже никогда их не искала. Ноги непроизвольно выносили ее на такие глухие улочки. Они даже опасны не были! Воришки и бродяги появлялись здесь не чаще, чем все остальные. А девушка их и не боялась. Ни тогда, когда гуляла одна, ни уж тем более тогда, когда была с Тагой – именно так звали собаку. Многие называли это безрассудной смелостью, а она в упор не понимала (или делала вид, что не понимает), в чем эта смелость заключается. Алекса нередко попадала в щекотливые ситуации, но попадала ли в опасные – об этом никто не знал, кроме нее самой.
Ветер шевелил темные волосы девушки. Глаза ее были устало опущены на землю. Ей нужен был отдых, много отдыха. Но никто его не давал. Время безжалостно гнало вперед, приходилось подчиняться. Взгляд был спокойным-спокойным, почти не грустным, как бывает в таких случаях. Тага неслышно подошла к ней сзади и легко прикусила за руку, обращая внимание человека на себя. В ней было что-то от волчьего, как считали люди. Алекса не распространялась про ее породу. Может, дикий взгляд. Может, поведение. Нелюбовь к людям. Осторожность. От собаки веяло опасностью. Ей ничего не стоило наброситься на человека, зашедшего на ее с Алексой территорию. Девушка не всегда ее отзывала. Их отношения не строились по типу: хозяин-собака. Скорее, друг-друг. Никто из них не посягал на свободу другого. Именно поэтому вчера девушка безбоязненно ее отпустила погулять.
- Аль, - «Боги, ну обязательно всякая идиллия заканчивается этим! Кого еще занесло сюда?!», пронеслось у девушки в голове. Она нехотя оглянулась. Тага скрылась впереди.
Но это была всего лишь соседка по двору, зато хорошо знакомая. Они не виделись так давно! Хотя раньше учились в одной школе и встречались ежедневно даже случайно. Незаметно вздохнув, Алекса улыбнулась ей.
- Привет! Как ты? Я о тебе почти не слышала. Что-нибудь случилось?
- Нет, нисколько. Я просто уезжала в Англию…Знаешь, там так здорово. Гораздо лучше, чем у нас. Поехали туда жить? – замурлыкала девушка. И все в таком духе. Алекса отвечала ей, вслушиваясь в звуки знакомого голоса и прекрасно улавливая смысл всего сказанного. Про любовь к чужой стране, в которой той так понравилось. Она рассказывала очень вкусно, невольно хотелось собрать вещи и рвануть в Великобританию. Алиена и раньше хотела туда, но время как-то не позволяло. Не позволит и ближайшие месяцы. Но все может быть, неизвестно, как сложатся обстоятельства.
Разговор получился дружелюбный и легкий. В глазах Алексы мелькали теплые огоньки. Они вспоминали какие-то хорошие мгновения из школьной жизни, не углубляясь в подробности. Ведь не все подробности были так же хорошие.
Расстались где-то через час, может, меньше, когда обе вспомнили, что их ждут дела. Но о потраченном времени ни одна из них не пожалела. Даже Алекса, остававшаяся почти всегда внутренне равнодушной, сейчас выглядела вполне довольной встречей. Такие маленькие теплые разрядки всегда поднимали настроение и делали жизнь капельку легче. Девушка окликнула собаку, гулявшую где-то рядом, но близко не подходившую, и они вместе направились домой. На этот раз на пути им никого не встретилось.
Алекса что-то писала, когда раздался звонок мобильного телефона. Она подняла голову, словно на мгновение задумавшись, брать или нет трубку, но решение было моментальным, если, конечно, оно вообще было.
- Алло, - раздался ее ласковый и немного заигрывающий голос.
- Привет, малыш. Помнишь, завтра уже праздник. Ты принимаешь участие вместе со всей группой.
- Окей, - кивнула она, хотя знала, что собеседник ее не видит, и несмотря на то, что она избегала иностранных слов в употреблении.
Это был их староста. Высокий, статный парень. Бабник, как определил бы опытный взгляд с первого раза. Он флиртовал со всеми, всем оказывал знаки внимания, в результате чего имел хорошие отношения чуть ли не со всем городом и добивался своего быстрее, чем кто бы то ни был. Обаятельный, на вид чуткий, артист в душе – что еще нужно было людям? Алекса прекрасно осознавала всё это, поэтому принимала участие в этой игре так, для виду, но даже тогда, когда ей этого не хотелось. Того требовала жизнь, что поделать.
- Слышишь, Тага? – обратилась она к собаке, которая лежала около стола, а сама продолжила писать. – На праздник позвали. А ведь как позвали…Заставляют идти. Тебе не кажется, милая, что на такие праздники не должны заставлять? Люди ведь сами обладают разумом, чтобы помнить и самостоятельно явиться почтить эту память. Или нет? Спорим, что случится еще какой-нибудь инцидент неприятный? И что власти отреагируют только в СМИ? Молчишь…Правильно, зачем спорить. Это известно. Так всегда было...А мы? Что мы? Заступимся, правда? Тага, это и наше прошлое тоже. Защищая его, защищаем свою жизнь. Это как дом…Снести фундамент – и вскоре все здание рухнет. А они не понимают. Глупые, глупые люди…
Алиена дописала последние строки и закрыла тетрадь. Уже вечерело. Дни заканчивались слишком быстро, однако были настолько насыщены, что казалось, что прожито гораздо больше, чем есть на самом деле. Уходящее солнце раз за разом появлялось за окном, расплываясь широким пятном за рекой. Его почти не обрезали контуры высоток. Жителям этих домов повезло: они могли видеть закат во всей его красе. А Алекса замечала еще и то, что обычно полная луна заглядывала именно в ее окно. Девушка не очень хорошо разбиралась в астрономии, поэтому каждый раз задумывалась: может ли так быть? Ведь и у Луны своя траектория. Видимо, могло, раз через каждые двадцать с лишним дней она всплывала на небосклоне и заглядывала в комнату. А бывали дни без луны. Без луны, без туч…Одни только серебристые звезды, создававшие впечатление какой-то загадочности. Хотелось смотреть на них, не отрываясь, идти к ним, особенно к одной из них, к крупной и одинокой звезде, иногда мигающей разными цветами. Несколько лет назад Алиена заметила ее впервые. Тогда она невольная пленяла сознание своей красотой и необычностью. Она всегда встречала девушку, когда та возвращалась домой, появляясь еще до того, как ночь спустится на город. А Алиена писала про нее стихи и рассказы, придумывала истории. Потому что это была звезда, за которой хотелось идти.
Впрочем, стихи и рассказы девушка пишет до сих пор, став чуть более опытной в этом деле. Об этом увлечении не знает почти никто, за исключением «нужных» людей. В школе и вузе давно привыкли, что к празднику она может что-то сочинить, придумать, но не всегда и не более. Не всегда потому, на самом деле, что это зависело от настроения и занятости Алексы, не более – из-за того, что она не считала нужным делать творческий труд заказным и обязательным. Они думают, что она просто талантлива. А она знает, что никакой талант не сможет стать чем-то большим или даже по-настоящему талантом, если не будет опыта. К счастью, она поняла это всего лишь через несколько лет после того, начала писать. До этого она была просто ребенком, который надеялся, что в мире все просто. Но это понятие – очевидно, и девушка стала работать над собой. Она не гнала время, сама не бежала за ним. Ничего не бывает сразу. С этим пришлось смириться. Главное, не сдаваться. Остальное будет. Будет обязательно.
Девушка подошла к тумбочке, мельком взглянула на мобильный телефон. По глазам можно было предположить, что она на несколько мгновений о чем-то задумалась. Наверное, она вспомнила Алекса. У него не было ее номера телефона. Он никогда его не спрашивал, а она никогда сама не называла свой номер. Этот парень чувствовал, когда становилось лишним его присутствие. Он не любил навязываться людям или надоедать им. Поэтому он всегда уходил, лишь только замечал, что больше не нужен. То, как он это угадывал, было странно, ведь Алекса редко показывала свое недовольство чьей-то компанией, по своим, внутренним причинам. Для всех она была общительной, немного загадочной особой. Те, кто ее не знал, считали, что знают о ней всё. Те, кто знал ее более близко, считали, что не знают практически ничего. Но всем было и так хорошо, такое положение вполне устраивало каждого. Никто из них не задумывался о будущем, еще не осознавая, насколько это важно.
Алекса с улыбкой перевела взгляд на Тагу. Собака это заметила и вильнула хвостом. Девушка что-то шепнула ей, и они вдвоем вышли на улицу. Было уже темно. Время медленно отсчитывало свой ход.
Вернулись они, когда стрелки часов пересекли границу полночи. Тенью скользнули в квартиру и растворились в ней.
Солнце только поднималось на противоположной стороне улицы, а будильник уже весело трещал, напоминая, что нужно встать, выгулять собаку и приготовить есть. Да и убраться не помешало бы. А потом не опоздать на праздник. Праздник Победы в войне, не очень известной миру. Та, что известная, будет в другой месяц. Правда, для их страны это тоже важный праздник. Девушка поднялась с кровати и сонно зевнула. Тага лежала рядом, но еще спала, а точнее, притворялась, что спит: будильник-то она слышала.
На утренние дела уходит часа два, не меньше, если это воскресное утро. Если же буднее, то управиться надо не более, чем в час. Такой порядок сложился давно и к нему привыкла как и сама Алекса, так и Тага. По утрам всегда одинаково сильно хотелось спать, но это никогда не увеличивало времени на сон.
Телефон осторожно издал трель, когда девушка, уже сытая и проснувшаяся, наскоро заканчивала вчерашние дела. Зеленые глаза поднялись от тетради и книги к телефону, блеснули недобро. Вздохнув, Алекса все-таки взяла трубку. Звонок оказался полезнее, чем она ожидала. Коротко переговорив о временной работе и о чем-то договорившись с собеседником, девушка взглянула на часы и поняла, что уже опаздывает на праздник. Она быстро схватила сумку и легким ветром вылетела из квартиры, на прощанье погладив собаку.
Ее не ждали. Она успела вовремя. Ждали других. Алекса сидела в тени деревьев, откуда наблюдала иногда за своей группой, но чаще опускала глаза к какой-то художественной книге. Дома редко бывало время для чтения, а вот в дороге его было, напротив, много. Особенно по вечерам, когда можно сесть на холмик, отпустить Тагу, дышать речным воздухом и жадно внимать строчкам на бело-желтой бумаге. Тут же, среди толпы, было менее уютно, но от этого не менее интересно. Просто Алекса становилась чуть более осторожной, чаще поднимала глаза, но не более. Вокруг шумели люди, что-то пели и даже танцевали. Вдалеке парни наигрывали какой-то смутно знакомый мотив на гитарах, кто-то даже пытался им подпевать. Смеялись, шутили, поздравляли друг друга, не полностью понимая, что именно они отмечают. Алекса же знала историю, знала даже лучше, чем было положено. Знала по своей воле, хотя когда-то кто-то подтолкнул ее к этому. Она до сих пор была благодарна этому человеку, хотя уже начинала забывать, как он выглядит, чувство дружбы и любви уходило куда-то в прошлое, чтобы уже не вернуться никогда. Она это знала. Но ей было все равно.
Через полчаса собрались все. Староста, звонивший вчера Алексе, доходчиво объяснял всем и каждому в отдельности, что от них требуется.
- …берете ленточки и раздаете их. На них разные надписи, но думаю, что это не имеет особого значения…Оставьте немного у себя…Ну, сколько…Штук 15-20, их много. Собираемся по 2-3 человека вот у этих киосков…Хотя, нет. Сразу разбредаемся по тем лавочкам – какие будут свободны. Вас увидят и вам принесут разное…Будете за вопросы…черт, за ответы раздавать их. Вопросы? По войне, да. Если сами не знаете, что спросить, подойдете ко мне, у меня есть несколько десяток. Но лучше возьмите вот их, - он потыкал, кого лучше взять, - по одному в одну группу, они вам поинтереснее придумают. Как все раздадим, будем свободны.
- Они хотят этим проявить интерес к событию?
- Не знаю, наверное.
- Но это глупо.
- Можешь предложить правительству что поумнее. Они, кстати, будут заезжать…А, да. Расходимся, расходимся. Вот Крис раздает ленты, берите.
Алекса усмехнулась на фразу про правительство, но высказывать свои мысли не стала. Отыскав глазами Криса, она направилась к нему, забирая положенное количество лент, лишь мельком пробегаясь глазами по написанным фразам, в то время как остальные еще на несколько минут задержались над этим занятием. Девушке же хотелось побыстрее все закончить, чтобы быть свободной в праздник.
Люди сновали вокруг то раздраженные, то радостные, то уже пьяные, то буйные, то загнанные. Они были такими разными. Некоторые сами бежали, чтоб схватить кусочек цветной ткани, другие шарахались, третьи заинтересованно останавливались и даже что-то спрашивали. Последние нравились Алексе больше всего, потому что они были серьезные и понимающие. Кроме того, она без труда могла ответить практически на любой их вопрос. В такие дни можно было сказать, что она общительна и дружелюбна. Она умела разговаривать, правда, не всегда любила.
В это время по улице начали шествие ветераны. Алекса и ее напарники посторонились, освобождая дорогу героям войны. А они тоже были совсем разные: разных возрастов, телосложений, рас, с разными взглядами и выражениями на лицах, разные мысли скользили у них в головах. Кто-то смотрел строго, кто-то счастливо, кто-то гордо, но среди них почти не было равнодушных. А вот среди народа, так же ставшего к обочине, - были. Только из вежливости они не бежали по своим делам, только по правилам этикета уважительно снимали головные уборы, только боясь осуждения не выражали недовольства. Но были и те, кто не боялся. Новые люди, молодежь, уверенная в том, что знает все и лучше всех. В глазах их скользила наганная насмешка, рот кривился в ухмылке. Девушка, приметив таких, хмуро передернула плечами. Она понимала, что они тут не просто для того, чтобы молча проводить героев и участников войны.
Мысли девушки оказались правильными. Когда рядом с тремя парнями и девчонкой такого же бойцовского вида поравнялись последние из шествующих, один из них пренебрежительно сказал:
- Ну и что тут ждать, пока эти развалюхи пройдут? У людей дела, - Алекса перевела острый взгляд на него, но промолчала, не выражая даже намерения возразить.
- Они тоже люди, - отозвалось глухо в толпе. Ветераны непонимающе остановились.
- Много чести, - огрызнулась девчонка из группы. – Кто они такие, чтобы тормозить остальных? Что, войну выиграли? Да, как же. Да чтоб вам знать, войну выиграло государство, а разожгли-то как раз они! Если бы сражения были проиграны, то было бы даже лучше, право! Ну подумайте…
Среди толпы раздалось шипение. Кто-то яростно осуждал речь, кто-то высказывался в ее сторону. Секунда за секундой нарастало напряжение. Остановившиеся из парада были пожилыми людьми, сейчас слабыми, которые оглядывались в поисках поддержки, поскольку сами защититься уже не могли, а на стороне смелых оказалось довольно много человек: молодых, здоровых, сильных. Полиция стояла недалеко, но ничего опасного, видимо, пока не замечала.
Тем временем спор уже становился яростным. Алекса прислушивалась и к тем, и к тем, но никому видимой поддержки не оказывала, потому что все аргументы были глупы и, по ее мнению, не стоили внимания. Но ей было неприятно, когда в ее городе, там, где она работала, происходили ссоры и неурядицы, сложные конфликты и драки. Тема, ставшая яблоком раздора, была хорошо ей знакома. И она вполне готова была быть оппозицией говорящим.
- Все, что вы говорите, это глупо, - голос ее прозвучал спокойно и даже холодно-равнодушно. – Ни того, ни другого не было, - она осторожно вышла из толпы, вставая лицо к лицу к тем парням и девушкам. Может, поэтому народ утих, слушая нового оратора. – Была война, была победа, были герои…Но это единственная правда из ваших споров. Победу не может выиграть только народ. Народу нужны лидеры. Лидеры – это власть. Единственная легальная власть, существовавшая тогда – это государство. Но даже самые талантливые лидеры не смогут привести к победе, если народ этого не захочет. Если народ не пожелает победы.
Во-вторых, если бы не было победы, то вас, молодые люди, тоже бы не было. Вы родились на территории, которая была оккупирована. Если бы эти люди не проявили отваги, то ваших родителей бы тоже не было. Не было бы и вас. Кстати, а не участники ли ваши отцы войны? Нет? Почему? – возникла недолгая пауза. Алекса не спустилась до оскорблений, хотя и очень хотелось.
В-третьих, цель войны совершенно вас не касается. Она была освободительная – вот, что вы должны знать. Все остальное – это дело государства. То, что вы говорили, выдумки журналистов и историков. Возьмите письма участников. Почитайте те газеты. Это и есть правда. Это, а не то, что вы пересказываете…И, по сути, о чем не знаете.
И, наконец, без прошлого нет будущего. Точно так же, как без фундамента нет дома. Стирая страницы истории, перевирая ее, вы ставите себя в очень неустойчивое положение. Меняются ваши ценности. Чем вы сейчас движимы? Поскорее добраться до гаражей, чтобы напиться и покурить? Это потому, что для вас войны не было. Не было героев. Не было того, что нужно было защищать. Не было добытой кровью свободы. Было все плохо. Народ был ужасный. Государство было слабое. Поэтому и трудиться на благо его вы не хотите. А главное, теперь уже не можете посмотреть на него совсем иными глазами. Ведь живы. Вы свободны. А они – ваши спасители, сколько бы этого вы не отрицали.
Вы любите другую страну. Это видно по вашей одежде и манере говорить. Аза что? Что она сделала для вас?
Снова возникла пауза. Кто-то из оппозиционеров смотрел враждебно, кто-то уже спокойно, обдумывая сказанное. Люди молчали, лишь единицы из них тихо перешептывались.
- А за что свою-то любить? – с вызовом в голосе спросила ее девушка. – Где в ней что? Богатство, красота, героизм или еще что? Наука, техника?
- Хорошо. Опустим тот момент, что сама ты, судя по всему, ничего не сделала для своей страны. Не подняла эту науку и технику. Ты ведь не ученый, так? – голос Алексы был так же спокоен и ровен. – А в их стране люди работают на нее. Но насчет остального…Скажи, а кто такой..(девушка назвала несколько имен, которые, в принципе, должны были быть известны людям, но в связи с их малообразованностью, были забыты).
- Не знаю, - с таким же вызовом ответили ей.
- Допустим. А что ты знаешь об архитектуре (название городов)?
- Как везде.
- И как ты можешь говорить, что любишь страну, если ты о ней ничего не знаешь? – в глаза мелькнула снисходительная улыбка.
- Мне неинтересно.
- А о другой?
- Интересно.
- И чем она тебе интересна? Ты знаешь ее историю? Думаю, что тоже не очень. Под влиянием моды ты подражаешь чужим гражданам. Ты не была, думаю, ни в одном из наших мест, мечтая о том, чтобы съездить туда. Ты говоришь о героизме, хотя не знаешь ни одного героя. Для тебя их и не будет, пока ты сама не захочешь о них узнать…Не любишь, говоришь, страну? Скорее всего, просто не знаешь.
Ответить ей не успели. Кто-то из выступавших потупил глаза, а ветераны, чему-то усмехнувшись, хмуро и грустно, уже отправились догонять своих. Тут подоспела полиция. И хотя она не проявляла намерения кого-то задержать, люди поутихли и стали разбредаться. Алекса, ответив взглядом на взгляд стража правопорядка, пожала плечами и отправилась к лавочкам, о которых говорил их староста. Ленточки все были уже розданы, значит, осталось раздать сувениры.
Девушка нашла себе удобное место, и к ней тут же присоединилось еще два ее однокурсника. Наверное, они вспомнили наставления старосты о том, что лучше присоединиться к знающим историю, а Алекса ее знала. Зеленые глаза горели по-кошачьему равнодушно, но живо. Она словно уже забыла, что произошло несколько минут назад. Возражать таким группам «новой молодежи», как их частенько называли, решались не многие, помня, что это опасно. И любые возражения часто перерастали в драки. Впрочем, Алекса и тогда разговаривала довольно спокойно и холодно, а до серьезного противоборства бы не дошло: если хотя бы одна сторона не расположена бурно выяснять отношения, то большая вероятность, что этого и не будет. Зависит только от того, насколько человек склонен поддаваться на провокации.
Людей было мало. Но прошло немного времени, и народ, ожидая легких подарков, собирался около студентов и охотно отвечал на расспросы, даже если ответов не знал. Даже полицейские подходили, чтобы получить какую-нибудь штучку на память. Алекса раздала оставшиеся у нее ленточки, потому что они ей были не особо нужны и уже собралась идти домой, как на половине пути на улице ее перехватил староста.
- Домой?
- Домой.
- Идем с нами?
Алекса чуть приподняла брови:
- Куда?
- Ммм..в кафе, - он ласково ей улыбнулся. Девушка ответила такой же улыбкой, но голос прозвучал немного вкрадчиво:
- А в кафе зачем? Чтобы довести себя до такого состояния, что даже раздачу ленточек и не вспомнить?
- Просто отметить праздник, - невозмутимо отозвался парень. – Брось, и не говори, что ты не пьешь.
Алекса усмехнулась, потом подняла глаза на собеседника:
- Пью, но не напиваюсь. Так что извиняй…
Не прощаясь, девушка обошла своего старосту и направилась в тень деревьев. Но и тут дойти до дома без остановок ей не удалось. Она сделала лишь несколько шагов, как негромкий голос заставил ее вздрогнуть, но не сразу оглянуться. Из тени раскидистого дерева вышел парень в темной одежде: свободная рубашка, свободные брюки или джинсы, заправленные в невысокие сапоги – как раз по погоде, глаза скрывали темные очки. Девушка признала голос сразу, испугалась лишь от неожиданности.
- В своем стиле…как всегда… - не зло произнесла она и повернулась лицом к парню. – Я давно не видела тебя, Вир.
- Все так же, по никам…Вы хоть кого называете по именам?
- Алекса, Алика…Ты же сам никогда не называл своего имени, - голос ее звучал спокойно. Видно было, что девушка ему доверяет, насколько это для нее было возможно.
- То, что я его не называл, никогда не значило, что ты его не знаешь.
- Я зову людей так, как они этого хотят почти всегда. Вир идет тебе очень даже…Конечно, твое гордое имя тебе тоже подходит. А вообще…я рада тебя видеть в моем городе. Я думала, ты нескоро вернешься.
- С чего ты взяла, что я вообще уезжал?
Алекса непонятно улыбнулась и ответила: «Чувствовала». Они поговорили еще немного, стоя здесь, куда не заглядывало солнце и люди. Обоим было комфортно. И оба они были рады друг друга видеть, это читалось в глазах и в искренних и теплых улыбках, которые появлялись на их губах. Расспросы о жизни, о том, как они жили эти несколько месяце, не удовлетворяли любопытства, ведь косвенно они и так многое знали, а рассказать все не хватило бы времени. Вскоре на алее стали появляться люди, и Алекса с Виром пошли дальше, чтобы избежать любопытных глаз. Хотелось повспоминать прошлое, их знакомства, их вылазки из города…Память давала много образов, всплывающих в подсознании. Трудно было поверить, что на самом деле прожито так много. Воспоминания светились в глазах, но никто из них не упоминал о прошедшем. Нужно было жить настоящим. Им и только им.
Так они и дошли до дома Алиены.
- Ты сегодня хорошо сказала им о войне. Я думаю, они еще не раз подумают. Я рад, что что-то изменилось с того дня...помнишь? Хотя, мне могло показаться, - он внимательно, очень и очень пристально посмотрел ей в глаза. Девушка едва заметно вздрогнула. Зеленые глаза приняли вызов, но в них читалась неуверенность. Она так и не пустила его внутрь себя. Не смогла, наверное.
- Мне нужно долго тебя изучать, чтобы помочь тебе, - продолжил он с малозаметным вздохом. – Помощь нужна каждому, и ты это прекрасно знаешь. И мне очень… - он сделал паузу, подбирая нужное слово. Так и не найдя его, Вир сказал более-менее подходящее по смыслу, - неприятно…Что времени у меня нет. Я…очень скоро опять…ухожу. Но пока тут. Я надеюсь, мы будем видеться.
Алиена опустила голову. В прошлый раз она сама несколько раз сбегала от него. И случай, о котором говорил Вир, прекрасно помнила. Случай, который не узнает никто, кроме них двоих. Он говорил как-то порывисто, что прежде с ним не бывало. Он извинялся перед ней, она понимала.
- Я сказала это потому, что это касалось меня. Это касалось моей позиции…Хоть что-то у меня должно было остаться! – голос девушки звучал хрипло и глухо, но последняя фраза была произнесена с тихим надрывом. Вир внимательно взглянул на нее, но уже сейчас глаза ее блестели как всегда холодно и по-кошачьи равнодушно и смотрели в сторону. Голос стал ровнее. – Ты не думай… Я не знаю, может, изменилось. Но…ты ведь сам знаешь…путь назад невозможен… Сожженные мосты не восстановишь.
- Да ты не сжигала, - он тоже говорил спокойно и ровно, хотя глаза ярко блестели. – Сжигают, когда уходят, когда начинают новую жизнь. Я долго наблюдал за тобой, хотя ты и не знала об этом. Я еще долго был рядом, хоть ты и меня не видела. Я думаю, ты прекрасно понимаешь, почему именно так пришлось поступить.
Алиена вздохнула и посмотрела на него уже ласково. Сталь ушла из взгляда так же незаметно и резко, как и пришла. Она его понимала. Это был один из немногих, кого она любила в жизни. Она уважала многих, да. Любила по-своему. Тихо и незаметно, может, это и не любовь была. Они были друзьями, братом и сестрой…Да как угодно. Девушка допускала его близко к себе, но, наверное, только потому, что знала его хорошо, может, даже лучше себя. Она понятия не имела, бывала, что им руководит, как он поступит, но она его знала.
- Послушай, прошло так много…Что можно уже забыть. Мы извлекли уроки, каждый свой. Каждый чему-то научился. И можно уже наслаждаться тем, что есть сейчас. Наша реальность изменилась, но осталась с нами. Тебе когда-то тоже было несладко. И я рада, что теперь ты почти не вспоминаешь об этом. Я рада тебя видеть, рада, что ты какое-то время будешь здесь. Мне тебя не хватает иногда, но я уже давно приглушила это чувство. И в этом есть плюсы. Во всем есть плюсы. А кто не видит, врет, что у него черная полоса. Тебя что-то тревожит. Ночь идеальное время для решения проблем, утро будет их итогом. Но сейчас день… Давай встретимся позже? Тебя ждут.
Вир ничего не ответил. Он лишь кивнул, с улыбкой взглянул на девушку и скрылся за углом. Его не гнали, его не отпускали. Его понимали.
Через несколько часов Алекса вновь вышла на улицу. Она отдохнула, выспалась и теперь готова была тратить свою энергию. Телефон остался дома, а вот Тага пошла вместе с ней. Это означало, что девушка пропадет надолго и для всех, если все сложится хорошо. Алексе хотелось найти Вира, и она знала, где это можно сделать. Пройдя преимущественно по спальным улицам, они с собакой дошли до ночного клуба. Был уже вечер, Тага и Алекса пришли как раз тогда, когда заведение открывалось. С собаками, по правилам, не пускали, но для них всегда делали исключение.
В помещении было темновато. Освещался только танцзал, столики, бар, даже сцена сейчас находились в тени. Девушка скользнула в угол, за крайний столик, словно растворилась в темноте. Алекса была в темной одежде, поэтому ее мало кто замечал. Минуты текли быстро. Музыка расслабляла. Народа становилось все больше. Многие выходили на танцплощадку. Она бы тоже вышла, но сейчас она ждала прихода кого-то определенного. Вдруг, что-то заметив, она осторожно встала с места и прошла в другой конец зала. Не став больше скрываться, Алекса села прямо напротив Вира.
- Я знал, что ты придешь, - он кивком поприветствовал подругу и вновь стал рассматривать жидкость в бокале кроваво-красного цвета.
- Несложно было догадаться, - пожала плечами она и тоже бросила взгляд на напиток. – Это что?
- Не знаю, но оно красиво. Посмотри, как переливаются блики света… Рубины так не горят! Сюда бы капельку другого цвета – и было бы прекрасно. Но сосуду не хватает граней…для усиления эффекта…
- Ты будешь пить это произведение искусства? – улыбнувшись, спросила Алиена. – Боюсь, что в твоем желудке оно не будет столь красочно.
- Посмотрим.
Они немного посидели в молчании, прислушиваясь к смутно знакомой им обоим мелодии. Когда-то они уже слышали ее. Вспоминать прошлое больше не хотелось. Хотелось жить настоящим, этим мгновением, каждой секундой. Не хотелось больше растворяться в толпе, движимой иностранными ритмами. Или же своими, родными. Алиена миролюбиво посматривала на парней, девушек, уже взрослых мужчин и женщин… Все они приходили, чтобы отвлечься от настоящего, чтобы быть собой. Здесь не было современных, здесь были только они. А она с Виром пришла, чтобы влиться в это настоящее.
Друзья поговорили о музыке, танцах, жизни, людях… Поговорили жадно, нежно, ласково, холодно и жарко. Они уже давно так не разговаривали. И еще дольше они так не разговаривали друг с другом. Даже не пытались наговориться про запас, хотя понимали, что могут больше не увидеться. Время бежала быстро. Стрелки часов скользили по кругу, но никому не было до них дела. Если бы они изменили траекторию, если бы ушли в вечность, то получили бы внимание, обыденность никогда не стоит лишних взглядов.
Уже светлело, когда Вир, Алиена и Тага покинули клуб. Хотелось свежести и воздуха. Было еще холодно, а солнце еще не различалось на горизонте. Зато уже (или еще?) работали таксисты, которые и подвезли компанию до частных коттеджей, находящихся за городом. Недалеко протекала небольшая речка, а в метрах 200 от нее – другая, но гораздо шире и протяженнее. Здесь же была сеть озер, чистых, свежих, прозрачных. Небольшой лес, состоявший в основном из берез, осин и молодых елей. Всё было ухожено природой, не тронута человеком. Это место было заповедной зоной, и люди не решались здесь мусорить, да и просто пьянствовать. Для Алексы оно когда-то стало самым любимым местом в мире. Просторы чужих стран и их красоты так и не сумели опередить его по предпочитаемости.
- Помню, - улыбнулся Вир, следуя за Тагой. – Ты приводила меня сюда, - он оглянулся на Алиену. – Сейчас мы пришли сюда сами.
- Я давно тут не была, - отозвалась девушка. Работа, учеба отнимали много времени. Гулять приходилось только по городу.
- Не дольше, чем я. Хотя…Кто знает.
Они сели на отвесный берег. Вот-вот уже должно было показаться солнце. Горизонт розовел, краснел, переливался горячими цветами. Холодный ветер, всегда гуляющий у реки, освежал. Под ногами волнами набегала на берег вода, размывая следы на песке. Где-то в стороне под ней виднелся лес из водорослей, рядом с которыми скользили рыбки, пока еще совсем маленькие. Было тихо, совсем еще тихо, только птицы нарушали утреннюю тишину, только им не спалось. Тага бродила около воды, чутко прислушиваясь ко всему – она была чувствительнее, чем люди.
Прошло всего несколько минут, а кроваво-желтый диск уже показался над водой.
- Всё, теперь быстро пойдет…- негромко сказал Вир, откидываясь на траву. Алиена закрыла глаза. Наверное, чуточку спать все же хотелось. Мир пробуждался, но ночные хищники не спеша скрывались в своих домах. Да, они здесь водились, причем в немалых количествах.
Когда солнце стало припекать, ребята направились в лес. В нем было куда живее и активнее, чем около реки.
- Жаль, грибов тут нет, - Вир острым взглядом пробежался по земле.
- Рано еще, - лениво отозвалась Алиена. – Слишком рано.
- Тут лисы водятся еще? – парень остановился около чьего-то следа.
- Так же, как и волки, рыси, прочая живность. Сюда они заходят редко, это же не совсем еще лес. Вот пройди километра 3, будет настоящий… Вглубь уйдешь – можешь не вернуться.
- А медведи?
- Тоже, но сюда они никогда не заходят. И их мало, к счастью. А волки зимой были в городе, знаешь?
- Да? Жаль, я это пропустил. Перестреляли?
- Нет, никого не тронули. О них писали в газетах, не более того. Я ходила, смотрела следы. Действительно, волки. Голодные, наверняка. Людские жертвы были… Хотя не факт, что именно они задушили беднягу.
- Зачем душить? Есть надо, - усмехнулся Вир.
Они так и разговаривали, в сущности, ни о чем. Лениво, по-домашнему, иногда прерывая разговор долгими паузами. Брели вперед, толком не понимая, куда и зачем идут. Повиновались только какому-то скрытому желанию. Собаки рядом с ними уже давно не было видно. Тага любила лес, поэтому с таким наслаждением кинулась внутрь и исчезла среди зелени. Алекса не волновалась за нее, зная, что та и сама умная, в неприятности попадать не будет. Бандитов здесь не води. Территорию часто проверяли отряды полиции, поэтому им здесь быть – себе дороже, они находили и другие места.
- Тебе не кажется, что мы зашли слишком далеко? – девушка прервала молчание и остановилась. Кругом был лес, лес и только лес. Птицы как-то странно притихли.
Вир кивнул. Он и сам это уже заметил. Лес был дикий, здесь вполне можно было заблудиться, если, конечно, они этого уже не сделали. Таги тоже не было видно и слышно рядом. «Поворачиваем», - неохотно сказала Алекса. Они оба прекрасно запоминали дорогу, но можно ли было сделать это здесь, где с трудом отличишь дерево от дерева?
- Если бы жили здесь, то вышли бы без труда. А так только и умеем, что различать здания. Кому-то они кажутся одинаковыми, - девушка задумчиво поглядывала на растения. Они все стояли разные, у кого на коре шрам был, у кого ветка погнута, кто-то наклонился. Вспомнив книгу, в которой деревья были живыми, она невольно усмехнулась. Там закончилось все хорошо, но только потому, что герои были хорошие. Она тогда сказала Алексу, что она герой другой сказки. Какой? И Сказки ли вовсе?
Через полчаса они решительно никуда не вышли. Алиена вновь остановилась.
- Мы здесь не были. Может, вернемся к ключу?
- Мы могли пройти и в двух метрах отсюда, - пожал плечами Вир. – Но если хочешь…
Они вернулись к небольшому роднику. Алекса сделала пару глотков холодной и свежей воды.
- Это звериный водопой. Будет неприятно, если мы с кем-нибудь столкнемся.
Но эта опасность их обошла. Они нашли еще одно место, через которое проходили. А спустя пару минут услышали недалеко от себя возню и ворчание. Вир кивком предложил посмотреть, что там такое. Алекса поколебалась, но последовала за ним. Она знала, что любопытство и любознательность до добра не доводят. На этот раз предчувствия ее не подвели. На небольшой полянке игрались три полугодовалых волчонка серо-бурого окраса, с линявшей шерстью, худых и нескладных.
- Что-то они не по сезону, - негромко шепнула Алиена Виру. Она имела в виду их возраст. Парень пожал плечами и сделал пару шагов назад, когда уже обернувшаяся девушка замерла. Прямо за ними стоял волк, взрослый, наверное, волчица, мать волчат. Она не рычала и даже пока не скалилась, а лишь пристально смотрела на чужестранцев.
- Ты говорила, что волки так близко не водятся.
- Видимо, мы ушли далеко.
Из груди волчицы вырвалось глухое рычание. Мимо людей пронеслись волчата, косо на них поглядывая. Они не рычали, но с любопытством смотрели на диковинных зверей. Взрослый волк такого замешательства не проявлял. Он уже прижал уши к голове и оскалил клыки.
- Если мы побежим, то заблудимся, - словно обращаясь к хищникам, произнесла Алекса. Договорить свою мысль она не успела, поскольку из кустов вышел еще один зверь. Боковым зрением заметившие его люди подумали, что теперь это отец семейства, но это была всего лишь на всего Тага. Она вильнула хвостом, прошлась мимо Вира и Алексы и подошла к волчице. Они обнюхались. Судя по реакции обеих, они были знакомы друг с другом. Трудно только было представить, откуда. Собака подошла к Алиене, лизнула ей руку и не спеша направилась куда-то вперед. Ребята последовали за ней.
Через несколько часов они вновь были в городе. Девушка ушла, не прощаясь, лишь помахав рукой Виру. Он проводил ее взглядом и направился в противоположную сторону.
В мире сновидений.
У нее всегда была собака. И даже не одна. Они часто менялись.
Рядом с домом всегда бывали дворовые собаки. Одни умирали, других усыпляли, третьи исчезали сами. Но эта собака ей запомнилась больше всего. Это был первый настоящий друг в ее сознательной жизни. Они проводили вместе много времени, поскольку большая белая с серым пятном на спине дворняга никогда не отпускала девочку от себя. У нее была бы волчья морда, если бы ушки стояли. У нее было бы туловище овчарки, если бы круп был чуть приопущен, а лапы были бы потолще. Но у нее этого не было, поэтому она была всего лишь дворнягой.
Внешний вид не помеха любить – девочка поняла это очень скоро. Она хотела породистую собаку, но потом…потом ей не нужен был никто, кроме нее. Они ходили гулять, они ходили на работу, они все дни проводили бок о бок. Они защищали друг друга, плакались и жаловались, радовались и смеялись. Они никогда не предавали друг друга. Это было невозможно. Собака плакала, если девочка уходила. Она смеялась и улыбалась по-человечески, когда девочка приходила.
А однажды девочка переехала. Она часто навещала старый дом, но, видимо, не достаточно часто. Где-то через год после переезда собака пошла не за ней, как это всегда бывало, а осталась с каким-то мужчиной. Это было очень больно. Только тогда ребенок (а может, уже и не ребенок) понял, что все это время любила ее недостаточно. Ее любили – честно, искренне, всем сердцем. А она? Она не могла отвечать такой любовью. Какие-то вещи казались ей шутками, но были для собаки настоящей трагедией. Она столько раз слышала слезы четвероного друга, но ни разу не смогла что-то изменить. Она не смогла защитить ее, когда собаку, беременную, ударил палкой сосед. Мужчина был вдвое ее выше и толще, в несколько раз сильнее. Что она могла сделать? Ее лишь обматерили и не более.
Когда собаку сбила машину, девочка опять не смогла ей чем-то помочь. А ведь она была единственной, кого дворняга подпускала к себе. Конечно, она потом отошла, но все же…
И вот теперь ей ничего не оставалось, как только смотреть издалека и плакать об упущенном времени. Она провела не день и не два в слезах, когда начала привыкать.
Этим летом собака часто сидела на цепи и никак не могла сбежать. Она была беременна и охранники местной стоянки старались, чтобы ей не удался побег. Никто не хотел, чтобы по двору бегало много щенков. Но одним вечером произошло то, что трудно было объяснить только этим нежеланием.
Собака так же сидела на цепи, провожая глазами возвращающихся с работы людей. Она была голодна, но никому не было до этого дела. Ее уже покормили с утра – скудный завтрак, обед и ужин, которого хватило только на первые два часа. Однако главная беда заключалась не в еде – собака давно уже привыкла к такому. От сторожевой кабинки отделилась компания парней – их было трое. Кто постарше, кто помладше. Дворняга настороженно подняла уши. В глазах блеснула тревога. Она отошла к забору, насколько позволяла ее цепь и оттуда смотрела на них внимательно, с опаской и как-то необъяснимо грустно и даже сочувственно. Люди же подошли к ней молча, без эмоций в глазах. Первый, едва поравнялся с собакой, сразу же с размахом ударил ее по спине и бокам – по всему, на что легла с глухим звуком толстая квадратная палка. Собака взвизгнула и метнулась в сторону, от удара прижимаясь к земле. Но один из них подошел к конуре и с силой дернул на себя цепь. Зверь, упираясь передними лапами, все же приблизился к мучителям. Еще пару раз дернув на себя привязь, парень убедился, что собака оказалась совсем рядом. Еще несколько ударов палок обрушилось на животного. После последнего собака заметалась на короткой цепи, но скулить и выть перестала. Рядом проходили люди, кто-то бросал быстрые взгляды на действо, кто-то даже не смотрел – вероятно, из-за страха, что с ним могут поступить так же. Кто-то издалека осуждал их действия…но не более. А зверь не смотрел на других. Он уже давно привык, что люди только и могут, что гонять его, да швыряться камнями. Была пара исключений – тех, кого он любил. Они ласкали его просто так, говорили что-то мягкое и смотрели со светом в глазах. Но их тут не было.
Палками парни не ограничились. Им этого было явно мало. Один из них достал нож и, держа собаку за ошейник, полоснул ее по бокам. Светлая алая кровь капнула на асфальт и заструилась по серо-белой шерсти животного. Человек толкнул зверя на асфальт и прижал ногой, чтобы он не смог встать. Другой с разбегу ударил ее по животу ногой, еще и еще раз. Собака заплакала, сначала громко, но потом все тише и тише. Сил даже скулить не оставалось. Ее ударили по морде, по глазам. Жесткие ботинки не оставили бы ни одного сантиметра на коже человека без синяков. Сейчас же видно лишь было, как кровь из ран размазалась по светлой шерсти и та стала розоватой. Как через время она стала грязной от дорожной были. Как мелкие и не только камни забились в раны. Как из носа ручейками бежала кровь. Как тяжело дышала собака, ртом хватая воздух. Как парни о чем-то негромко и со смехом переговаривались.
Они еще долго издевались над ней. Ходили по лапам, вырезали рисунки на боках, приготовив самое ужасное на конец. Тогда, когда она еще была жива, когда едва слышно хрипела при каждом вдохе и выдохе. Когда ей оставалось жить чуть-чуть. И она прекрасно это понимала. Все животные, кроме человека, прекрасно чуют свою смерть. Она приходит к ним заранее, ничуть не таясь. Она показывает им свое лицо, а они не боятся ее. К слабым она милостивее – хищники погибают от жертв, капканов, пуль, травоядные – от хищников и того же самого. Сильных она предупреждает раньше. Много ли из диких животных погибает своей смертью? Они умирают от голода, когда уже не могут охотиться; они умирают от сородичей, когда не могут уже защитить своих владений; они погибают от вида-соперника, когда попытка выжить оказывается неудачной. В мире людей все проще. Все погибают либо своей смертью, либо от других людей. Смерть приходит тогда, когда ей вздумается. Она не предупреждает заранее – только некоторых, избранных, видимо, достойных этого.
Они выкололи ей глаза и бросили, сняв ошейник, на обрыв – за дворами был овраг, на склонах которого росли деревья, зелень, но, на удивление, не было мусора.
Девочка пришла на следующий день. Она не увидела ее и сразу почувствовала беду. Она нашла следы крови. Она поняла, что случилось что-то плохое. Что-то…непоправимое. К вечеру, набегавшись по окрестным дворам, она села на обрыве, потому что часто здесь бывала с ней. Ее взгляд упал вниз. Сердце на секунду вздрогнуло и замерло. Рискуя свалиться вниз, она подползла к ее телу. Она была брошена сюда уже почти бездыханная. Не трудно было догадаться, что произошло. И как было больно, как мучительно больно было оттого, что свой последний час она провела чувствуя голод и невыносимую боль, в последний свой час окончательно разуверяв в силу и мощь людей. Сильные не поступают так. Сильные ищут сильных. А слабые – еще более слабых. В последний свой час она не испытала ничего, кроме боли. Кроме физической боли. Хотя, кто знает, может, не только физической. И ее, ее маленькой хозяйки, не было рядом. Она бы ничего не изменила. Но она бы помогла ей справиться. Она бы утешала ее, хоть ее саму бы отшвырнули в сторону. Но ее не было. Не было.
Страшно было смотреть, во что она теперь превратилась. Сердце сжималось. Девочка плакала, беззвучно, сильно. Ей тоже было невыносимо больно. Она потеряла единственного друга, который всегда понимал и поддерживал ее. Друга, который отдалился от нее по ее же вине. Друга, который погиб так...Она пролежала рядом с ней долго, может, несколько часов. Уже темнело. Девочка поднялась наверх, отыскала какую-то посудину и колонку, набрала воды, смыла грязь и кровь с шерсти. Найдя сторожа, попросила у него лопату. Могилу копала тут же, рядом, понимая, что не сможет далеко сдвинуть отяжелевшее тело своего четвероного друга. Копала долго, сжимая губы, чтобы не заплакать вновь. Принесла на могилу какой-то большой камень неопределенной породы. Положила веточку белой сирени. Была уже ночь. Полная луна грустно смотрела на нее. Звезды сияли неярко, словно боясь нарушить эту тишину.
Она еще не раз приходила на эту могилу. Еще не раз чистила место и оставляла цветы. Она никогда ее не забыла. И не проходило двух месяцев, чтобы она не наведалась сюда. Когда через много лет после путешествий она приезжала в свой город, она шла сюда. У нее еще были животные. Некоторых она любила так же сильно. Но ее место никто не занял. Никто не займет в наших сердцах место дорогих там существ.
Тогда казалось, что жизнь потеряла смысл. Ненависть гасла перед горем. Радоваться можно было только тому, что погибшая никогда уже больше не узнает жестокости людей.
- Увидимся, Аля…
Алекса приподнялась на кровати, как всегда бывало после таких слов. Только теперь ее глаза были грустны и как-то тревожны. Она повернула голову в сторону окна, но небо застилали тучи. Глаза блестели влажно, но она не плакала. Алиена нашла глазами Тагу и слабо улыбнулась. С ней такого не случится. Сны складывались в какую-то историю, закономерную, долгую. Они редко были обрывочны. Она помнила, что когда-то ей снилось нечто похожее…Тогда девочка еще переживала, что не смогла…не успела забрать щенка себе. Не оставила никакой памяти о ней.
Наверное, этого можно было избежать. Хотя, может быть, и нет. Кто знает, как было у этой девочки из сегодняшнего сна? Бедная, бедная собака. Бедный ребенок. Они могли жить вместе так долго! Глупые и злые люди. За что они убили собаку? Они подвели свою жизнь к концу. Свою человеческую жизнь души. Они не оставили в себе ничего. Алиена потянулась к ящику, открыла его. Там на дне лежала пачка сигарет. Несколько десяток секунд шло противоборство. Девушка задвинула ящик обратно. И отвернулась обратно, к небу.
Спалось тревожно.
Где-то в городе, накануне
Голод как-то утих. Он прошел так же быстро, как и пришел. Теперь можно было не торопиться. Вокруг сновали собаки, кошки, крысы и прочая мелочь. Они могли только чувствовать другого. Они не улавливали запах. Приподняв голову, вдыхаешь воздух. Такой свежий, такой свободный. Дорога сама стелется вперед, ее даже искать не нужно. Черное в черном нелегко увидеть. А в данном случае, так скрыться вообще проще простого – люди ненаблюдательны. Мир преображается. О, такого не бывает днем! Скорость и ветер. Скорость, которую создаешь там. Самое надежное в мире.
Можно остановиться. Дыхание быстро приходит в норму, хотя прошло немало с начала бега. Он был бесшумный, мягкий, опасный. Осознание опасности себя – это ли не наслаждение! Прыжок – и уже сверху смотришь на все. Чуть-чуть пройти вперед, чтобы наконец увидеть того, что испускает неприятный запах алкоголя. Да-да, это молодой парень. Молодой…Но такой отвратительный в свете ночных сияний. Убить. Его жизнь уже летит в пропасть. Но можно с ним поиграть. Разорвать когтями тело. Чтобы его потом никто не узнал. Чтобы не узнали его позора.
Вдруг мелкая шавка побегает снизу и начинает громко повизгивать. Моська на слона…Из груди вырывается глухое, но сильное рычание. Красивый голос…Собака не унимается. Она боится, но слишком глупа, чтобы замолчать. Хвост упруго ударяет по бокам, а глаза не отрываются от животного. Лапы легко отталкиваются от опоры. Собака не успевает ничего сообразить, как оказывает под когтями. Клыки уже готовы сомкнуться на горле, но что-то удерживает. С фырканьем, с раздражением…но лучше ее отпустить. Ей еще не раз попадет за ее шумливость.
Уж больно знакомо пахнет человек. Да, запах его определенно уже встречался. Где? О, уже даже ясно, где. Клыки появляются в свете луны и фонарей. Хвост снова упруго ударяет по бокам. Еще мгновение – и клыки сходятся на его шее, сжимая в смертельной хватке. Без мучений. Без уродования. Сжимая главную артерию. Он умирает. Чуть отступить. Оттащить тело. Спустить в какой-то подвал. Пройтись туда, куда не пойдет обычный человек. Бросить там теплое тело. Забросать землей. Вход закрыть мусором. И метнуться на свободу. Кровь смешать с землей. Взглянуть дико на луну. И тихо уходить, чувствуя, как странно бьется сердце. Что в нем? Боль? Может. Все может. Но неизвестно.
Оставляю за собой право писать от разных лиц
об одном и том же герое.
Автор.
Без прошлого нет будущего.
об одном и том же герое.
Автор.
Без прошлого нет будущего.
Будильник прозвенел рано. Девушка не сразу на него отреагировала: ночь выдалась тяжелой. Мало того, что пришла она поздно, так еще и поспать нормально не удалось. А сейчас эта мелодия…Откуда она вообще взялась? Алекса прекрасно помнила, как ставила будильник.
Она лениво потянулась и взглянула в окно. Уже было светло и даже как-то празднично. Выаообще, праздник будет уже совсем скоро. Нужно ей будет узнать программу мероприятий, проводимых в ее городе и даже поучаствовать. Девушка встала с постели, но скрыться в другой комнате не успела: заиграл телефон.
- Алло? – немного сонным голосом приветствовала она звонящего.
- Привет. Приходи срочно на наше место. Только не обычной дорогой. Пока.
Алекса отложила телефон. Видимо, рассказывать ей, зачем в такой спешке идти к университету, когда она и так туда сегодня придет, посчитали лишним. Но это был не розыгрыш или шутка, что-то действительно случилось: она поняла это по голосу. Конечно, он мог воспринять что-то серьезнее, чем это есть…Но только что? Что могло случиться за одну ночь? Пожар, убийство? Тогда она тут причем?
Девушка собралась за несколько минут и, не поев, отправилась на солнечную улицу.
Около парка находилось одно тихое место, забытый людьми дворик, но ни капли не заброшенный. За ним ухаживали, и вид он имел опрятный, однако ходили сюда резко. Деревья бросали тень на все пространство, отчего здесь было очень хорошо находится летом и весной, а зимой - страшновато. Это место как раз и назвали «нашим» в разговоре. От него до университета – 5 минут ходьбы. Вполне удобно для таких встреч.
Компания девушек и парней о чем-то негромко, но эмоционально разговаривала. Кто-то курил, кто морщился на запах сигарет, кто-то настороженно оглядывался. Алекса незаметно для всех влилась в общий кружок, пытаясь на ходу понять, что же случилось. И вовремя, надо сказать.
- Они мне позвонили часа в три ночи, - рассказывал худощавый паренек, - но я сначала мало что понял. Шум, крики, гам…Потом уже узнал, что это их менты в это время накрывали. Так вот. И говорят, мол, приезжай, помогай. Я вообще не понял, к чему это. Меня же не было с ними. Не поехал. А на утро включаю телевизор…И вижу.
- За что их? – спросила я.
- За наркотики, за что еще, - ответил мне Серый.
- А ты тут как тогда?
- Убежал.
Алекса кивнула. Они вчера ушли вовремя, как видно. Ей снова стоило сказать «спасибо» своему ангелу-хранителю, правда, называла она его иначе. Девушка знала, что Серый не принимал и не принимает никакой гадости, и это была одна из причин, почему она допускала его в свое общество. А еще она знала, что этот парень, физически развитый, умеет находить тысячу и один способ избежать щекотливых ситуаций…А если быть точнее, смыться из них.
Интересно было, а откуда полиция узнала, что там будут наркотики? Неужели все-таки соседи позвонили, не выдержали шума? Но тогда приехали бы другие люди, а не наркоконтроль. Если среди той большой компании завелся предатель, то быть осторожнее нужно всем, поскольку почти все они из одного вуза. Следовательно, это угрожает совместной работе и прочее, прочее, прочее.
- А ты как здесь оказалась, а не там? – Алекса обратила немного колючий зеленый взгляд на говорящего, отчего он невольно поежился.
- Она умеет вовремя исчезать, ты что, - засмеялся все тот же Серый. Девушка кивнула с усмешкой на губах. Они ведь знали, что ее не забрали, иначе бы не звали сюда. Так зачем задавать глупые вопросы?
- Говорят, у тебя есть родственники среди наркополиции? – продолжил допытываться паренек.
- Правда? – как-то неохотно отозвалась Алекса. Она всегда избегала тем, касающихся ее семьи, ее друзей из другой сферы и уж тем более вопросов о том, кто где работает. У нее в наркополиции никого из родственников не было.
- Так говорят.
- Говорят, что ты… - она хотела закончить чем-то веским и явно опасным для собеседника, но осеклась. – Не всему же верить. Ты подразумеваешь то, что это я их вызвала или то, что их оттуда вызволить надо?
Вопрос лоб в лоб сбил парня. Что-то из этого он и имел в виду, но теперь понял, что это глупо. Алекса вмешивалась в их попойки и прочие грязные дела, только если это каким-то образом затрагивало ее интересы, что было в единичных случаях. Она предпочитала стороной обходить все чужие споры и конфликты, мотивируя это тем, что каждый человек сам должен решать свои проблемы, иначе как ему идти по жизни? Именно поэтому помощи от нее приходилось ждать нечасто. Для этого девушка должна была быть в хорошем настроении, у нее должно было быть время и так далее. Нет, такое, конечно, случалось, и нередко, но все-таки. Поэтому оба вопроса даже не требовали времени для того, чтобы их задавать.
- Им не помочь. Знаешь, как копы цепляются за таких, как они? Это и деньги, и статистика…Такую группу они просто так не отпустят. Нужна либо большая сумма, либо родители кого-то в начальстве или правительстве, - примирительно заключила Алекса. – Идемте на пары, иначе профессора раньше узнают, что случилось…
Алекса встала, косо глянув на остальных. Они почему-то притихли. Наверное, поняли безысходность ситуации, в которую попали их друзья. Но это была только их вина. Никто не просил их устраивать попойку, да еще и такую шумную, да еще и с такими препаратами. Все-таки, справедливость существует. Как не удивительно, сегодня она пришла в лицах стражей порядка, а не как обычно…какой-то случайностью. Девушка вспомнила охранника на дверях. Может быть, он должен был предупредить их? Вряд ли. Чтобы замести следы наркотиков требуется немало времени, они бы не успели. Значит, стоял он просто для того, чтобы похвастаться? Как-то слишком глупо.
На всех парах студенты притворились совершенно ничего не знающими о том, почему сегодня практический весь их курс не явился на занятия. Их не расспрашивали. К прогулам привыкли, разве что не в таком количестве. Когда Алиена спускалась вниз, выходя из здания, к вузу подъехала пара полицейских машин. Наверное, хотели устроить допрос. Девушка поторопила товарищей, и они незаметно для стражей порядка исчезли с территории университета.
Алекса чуть приотстала от основной группы, дождалась Серого. Глаза ее как всегда были задумчивы, даже немного пусты. Когда девушка была спокойна, то они становились такими умиротворенными, глубокими, но в то же время в глубине была пустота. Словно она защищалась, никого не пускала внутрь, ведь то, что было в ней, ее душа, никогда не были пустыми. Когда она веселилась, глаза горели по-дьявольски задорно, иногда казалось, что зло. Когда была грустна, то редко смотрела людям в глаза, не желая делиться своими переживаниями. Ей не чужды были эмоции, хотя в присутствии тех, кому она не доверяла, она их почти не проявляла. Как Алекса относилась к Серому? Что-то ближе к дружескому. Среди всего курса он славился тем, что поначалу его все боялись. Сильный парень, бандит, как называли его старушки. Он и вправду был им. Долгое время числился в какой-то шайке, принимал участие в группировке. Сейчас это осталось позади, но что-то в нем определенно сохранилось. Особенно связи с нужными людьми…
- Ты насчет чего? – сразу же поинтересовался он. – Если насчет этой братии, то к ней я никакого отношения не имею. Так же как и к наркотикам.
- Нет, я не насчет них, - покачала головой Алекса. Если честно, то сейчас ей было все равно, как будут выбираться парни, и кто в этом замешан. – Кто есть новая девушка, которая постоянно всем хамит? Даже профессорам.
- А…министерская дочка.
- Вот как, - негромко проговорила она, что-то анализируя. – А ее можно…исправить?
- Не знаю, - уже серьезно откликнулся ее собеседник. – Ты можешь сделать это сама. Тебе же не сила нужна. Силой уж...прощай, но не хочу остаток жизни провести в тюрьме.
- Прав, сила это не вариант, - задумчиво сказала Алекса. – Но слова тоже не подойдут…На таких слова не влияют. Тогда уж сразу нужно какое-то действие…
- Я тебе нужен в этих размышлениях? Я не мастак что-то выдумывать, ты знаешь. Подсказать могу разве что то, что через других на нее тоже не подействуешь. Она приучена думать лишь о себе. Причем это уже не эгоизм. Ты вообще уверена, что такие люди исправляемы?
- Посмотрим.
Алекса ускорила шаг и догнала компанию. Правда, только затем, чтобы попрощаться с ней. Девушка помнила, что дома ее ждет собака, которую надо бы выгулять…Еще хорошо, что вчера она ее отпускала побегать, а то утром прогулка не удалась. Да и зачем Алексе нужно было еще тут находиться? Все, что она хотела узнать, она узнала. Разговаривать же об одном и том же несколько часов подряд – для нее не представляло интереса и у нее не вызвало желания.
Алекса шла с большой ухоженной собакой по тихим улицам города. Вряд ли кто знал, что ее большой город может настолько пустовать. Просто никто не искал таких мест, поэтому и понятия о них не имел. Она тоже никогда их не искала. Ноги непроизвольно выносили ее на такие глухие улочки. Они даже опасны не были! Воришки и бродяги появлялись здесь не чаще, чем все остальные. А девушка их и не боялась. Ни тогда, когда гуляла одна, ни уж тем более тогда, когда была с Тагой – именно так звали собаку. Многие называли это безрассудной смелостью, а она в упор не понимала (или делала вид, что не понимает), в чем эта смелость заключается. Алекса нередко попадала в щекотливые ситуации, но попадала ли в опасные – об этом никто не знал, кроме нее самой.
Ветер шевелил темные волосы девушки. Глаза ее были устало опущены на землю. Ей нужен был отдых, много отдыха. Но никто его не давал. Время безжалостно гнало вперед, приходилось подчиняться. Взгляд был спокойным-спокойным, почти не грустным, как бывает в таких случаях. Тага неслышно подошла к ней сзади и легко прикусила за руку, обращая внимание человека на себя. В ней было что-то от волчьего, как считали люди. Алекса не распространялась про ее породу. Может, дикий взгляд. Может, поведение. Нелюбовь к людям. Осторожность. От собаки веяло опасностью. Ей ничего не стоило наброситься на человека, зашедшего на ее с Алексой территорию. Девушка не всегда ее отзывала. Их отношения не строились по типу: хозяин-собака. Скорее, друг-друг. Никто из них не посягал на свободу другого. Именно поэтому вчера девушка безбоязненно ее отпустила погулять.
- Аль, - «Боги, ну обязательно всякая идиллия заканчивается этим! Кого еще занесло сюда?!», пронеслось у девушки в голове. Она нехотя оглянулась. Тага скрылась впереди.
Но это была всего лишь соседка по двору, зато хорошо знакомая. Они не виделись так давно! Хотя раньше учились в одной школе и встречались ежедневно даже случайно. Незаметно вздохнув, Алекса улыбнулась ей.
- Привет! Как ты? Я о тебе почти не слышала. Что-нибудь случилось?
- Нет, нисколько. Я просто уезжала в Англию…Знаешь, там так здорово. Гораздо лучше, чем у нас. Поехали туда жить? – замурлыкала девушка. И все в таком духе. Алекса отвечала ей, вслушиваясь в звуки знакомого голоса и прекрасно улавливая смысл всего сказанного. Про любовь к чужой стране, в которой той так понравилось. Она рассказывала очень вкусно, невольно хотелось собрать вещи и рвануть в Великобританию. Алиена и раньше хотела туда, но время как-то не позволяло. Не позволит и ближайшие месяцы. Но все может быть, неизвестно, как сложатся обстоятельства.
Разговор получился дружелюбный и легкий. В глазах Алексы мелькали теплые огоньки. Они вспоминали какие-то хорошие мгновения из школьной жизни, не углубляясь в подробности. Ведь не все подробности были так же хорошие.
Расстались где-то через час, может, меньше, когда обе вспомнили, что их ждут дела. Но о потраченном времени ни одна из них не пожалела. Даже Алекса, остававшаяся почти всегда внутренне равнодушной, сейчас выглядела вполне довольной встречей. Такие маленькие теплые разрядки всегда поднимали настроение и делали жизнь капельку легче. Девушка окликнула собаку, гулявшую где-то рядом, но близко не подходившую, и они вместе направились домой. На этот раз на пути им никого не встретилось.
Алекса что-то писала, когда раздался звонок мобильного телефона. Она подняла голову, словно на мгновение задумавшись, брать или нет трубку, но решение было моментальным, если, конечно, оно вообще было.
- Алло, - раздался ее ласковый и немного заигрывающий голос.
- Привет, малыш. Помнишь, завтра уже праздник. Ты принимаешь участие вместе со всей группой.
- Окей, - кивнула она, хотя знала, что собеседник ее не видит, и несмотря на то, что она избегала иностранных слов в употреблении.
Это был их староста. Высокий, статный парень. Бабник, как определил бы опытный взгляд с первого раза. Он флиртовал со всеми, всем оказывал знаки внимания, в результате чего имел хорошие отношения чуть ли не со всем городом и добивался своего быстрее, чем кто бы то ни был. Обаятельный, на вид чуткий, артист в душе – что еще нужно было людям? Алекса прекрасно осознавала всё это, поэтому принимала участие в этой игре так, для виду, но даже тогда, когда ей этого не хотелось. Того требовала жизнь, что поделать.
- Слышишь, Тага? – обратилась она к собаке, которая лежала около стола, а сама продолжила писать. – На праздник позвали. А ведь как позвали…Заставляют идти. Тебе не кажется, милая, что на такие праздники не должны заставлять? Люди ведь сами обладают разумом, чтобы помнить и самостоятельно явиться почтить эту память. Или нет? Спорим, что случится еще какой-нибудь инцидент неприятный? И что власти отреагируют только в СМИ? Молчишь…Правильно, зачем спорить. Это известно. Так всегда было...А мы? Что мы? Заступимся, правда? Тага, это и наше прошлое тоже. Защищая его, защищаем свою жизнь. Это как дом…Снести фундамент – и вскоре все здание рухнет. А они не понимают. Глупые, глупые люди…
Алиена дописала последние строки и закрыла тетрадь. Уже вечерело. Дни заканчивались слишком быстро, однако были настолько насыщены, что казалось, что прожито гораздо больше, чем есть на самом деле. Уходящее солнце раз за разом появлялось за окном, расплываясь широким пятном за рекой. Его почти не обрезали контуры высоток. Жителям этих домов повезло: они могли видеть закат во всей его красе. А Алекса замечала еще и то, что обычно полная луна заглядывала именно в ее окно. Девушка не очень хорошо разбиралась в астрономии, поэтому каждый раз задумывалась: может ли так быть? Ведь и у Луны своя траектория. Видимо, могло, раз через каждые двадцать с лишним дней она всплывала на небосклоне и заглядывала в комнату. А бывали дни без луны. Без луны, без туч…Одни только серебристые звезды, создававшие впечатление какой-то загадочности. Хотелось смотреть на них, не отрываясь, идти к ним, особенно к одной из них, к крупной и одинокой звезде, иногда мигающей разными цветами. Несколько лет назад Алиена заметила ее впервые. Тогда она невольная пленяла сознание своей красотой и необычностью. Она всегда встречала девушку, когда та возвращалась домой, появляясь еще до того, как ночь спустится на город. А Алиена писала про нее стихи и рассказы, придумывала истории. Потому что это была звезда, за которой хотелось идти.
Впрочем, стихи и рассказы девушка пишет до сих пор, став чуть более опытной в этом деле. Об этом увлечении не знает почти никто, за исключением «нужных» людей. В школе и вузе давно привыкли, что к празднику она может что-то сочинить, придумать, но не всегда и не более. Не всегда потому, на самом деле, что это зависело от настроения и занятости Алексы, не более – из-за того, что она не считала нужным делать творческий труд заказным и обязательным. Они думают, что она просто талантлива. А она знает, что никакой талант не сможет стать чем-то большим или даже по-настоящему талантом, если не будет опыта. К счастью, она поняла это всего лишь через несколько лет после того, начала писать. До этого она была просто ребенком, который надеялся, что в мире все просто. Но это понятие – очевидно, и девушка стала работать над собой. Она не гнала время, сама не бежала за ним. Ничего не бывает сразу. С этим пришлось смириться. Главное, не сдаваться. Остальное будет. Будет обязательно.
Девушка подошла к тумбочке, мельком взглянула на мобильный телефон. По глазам можно было предположить, что она на несколько мгновений о чем-то задумалась. Наверное, она вспомнила Алекса. У него не было ее номера телефона. Он никогда его не спрашивал, а она никогда сама не называла свой номер. Этот парень чувствовал, когда становилось лишним его присутствие. Он не любил навязываться людям или надоедать им. Поэтому он всегда уходил, лишь только замечал, что больше не нужен. То, как он это угадывал, было странно, ведь Алекса редко показывала свое недовольство чьей-то компанией, по своим, внутренним причинам. Для всех она была общительной, немного загадочной особой. Те, кто ее не знал, считали, что знают о ней всё. Те, кто знал ее более близко, считали, что не знают практически ничего. Но всем было и так хорошо, такое положение вполне устраивало каждого. Никто из них не задумывался о будущем, еще не осознавая, насколько это важно.
Алекса с улыбкой перевела взгляд на Тагу. Собака это заметила и вильнула хвостом. Девушка что-то шепнула ей, и они вдвоем вышли на улицу. Было уже темно. Время медленно отсчитывало свой ход.
Вернулись они, когда стрелки часов пересекли границу полночи. Тенью скользнули в квартиру и растворились в ней.
Солнце только поднималось на противоположной стороне улицы, а будильник уже весело трещал, напоминая, что нужно встать, выгулять собаку и приготовить есть. Да и убраться не помешало бы. А потом не опоздать на праздник. Праздник Победы в войне, не очень известной миру. Та, что известная, будет в другой месяц. Правда, для их страны это тоже важный праздник. Девушка поднялась с кровати и сонно зевнула. Тага лежала рядом, но еще спала, а точнее, притворялась, что спит: будильник-то она слышала.
На утренние дела уходит часа два, не меньше, если это воскресное утро. Если же буднее, то управиться надо не более, чем в час. Такой порядок сложился давно и к нему привыкла как и сама Алекса, так и Тага. По утрам всегда одинаково сильно хотелось спать, но это никогда не увеличивало времени на сон.
Телефон осторожно издал трель, когда девушка, уже сытая и проснувшаяся, наскоро заканчивала вчерашние дела. Зеленые глаза поднялись от тетради и книги к телефону, блеснули недобро. Вздохнув, Алекса все-таки взяла трубку. Звонок оказался полезнее, чем она ожидала. Коротко переговорив о временной работе и о чем-то договорившись с собеседником, девушка взглянула на часы и поняла, что уже опаздывает на праздник. Она быстро схватила сумку и легким ветром вылетела из квартиры, на прощанье погладив собаку.
Ее не ждали. Она успела вовремя. Ждали других. Алекса сидела в тени деревьев, откуда наблюдала иногда за своей группой, но чаще опускала глаза к какой-то художественной книге. Дома редко бывало время для чтения, а вот в дороге его было, напротив, много. Особенно по вечерам, когда можно сесть на холмик, отпустить Тагу, дышать речным воздухом и жадно внимать строчкам на бело-желтой бумаге. Тут же, среди толпы, было менее уютно, но от этого не менее интересно. Просто Алекса становилась чуть более осторожной, чаще поднимала глаза, но не более. Вокруг шумели люди, что-то пели и даже танцевали. Вдалеке парни наигрывали какой-то смутно знакомый мотив на гитарах, кто-то даже пытался им подпевать. Смеялись, шутили, поздравляли друг друга, не полностью понимая, что именно они отмечают. Алекса же знала историю, знала даже лучше, чем было положено. Знала по своей воле, хотя когда-то кто-то подтолкнул ее к этому. Она до сих пор была благодарна этому человеку, хотя уже начинала забывать, как он выглядит, чувство дружбы и любви уходило куда-то в прошлое, чтобы уже не вернуться никогда. Она это знала. Но ей было все равно.
Через полчаса собрались все. Староста, звонивший вчера Алексе, доходчиво объяснял всем и каждому в отдельности, что от них требуется.
- …берете ленточки и раздаете их. На них разные надписи, но думаю, что это не имеет особого значения…Оставьте немного у себя…Ну, сколько…Штук 15-20, их много. Собираемся по 2-3 человека вот у этих киосков…Хотя, нет. Сразу разбредаемся по тем лавочкам – какие будут свободны. Вас увидят и вам принесут разное…Будете за вопросы…черт, за ответы раздавать их. Вопросы? По войне, да. Если сами не знаете, что спросить, подойдете ко мне, у меня есть несколько десяток. Но лучше возьмите вот их, - он потыкал, кого лучше взять, - по одному в одну группу, они вам поинтереснее придумают. Как все раздадим, будем свободны.
- Они хотят этим проявить интерес к событию?
- Не знаю, наверное.
- Но это глупо.
- Можешь предложить правительству что поумнее. Они, кстати, будут заезжать…А, да. Расходимся, расходимся. Вот Крис раздает ленты, берите.
Алекса усмехнулась на фразу про правительство, но высказывать свои мысли не стала. Отыскав глазами Криса, она направилась к нему, забирая положенное количество лент, лишь мельком пробегаясь глазами по написанным фразам, в то время как остальные еще на несколько минут задержались над этим занятием. Девушке же хотелось побыстрее все закончить, чтобы быть свободной в праздник.
Люди сновали вокруг то раздраженные, то радостные, то уже пьяные, то буйные, то загнанные. Они были такими разными. Некоторые сами бежали, чтоб схватить кусочек цветной ткани, другие шарахались, третьи заинтересованно останавливались и даже что-то спрашивали. Последние нравились Алексе больше всего, потому что они были серьезные и понимающие. Кроме того, она без труда могла ответить практически на любой их вопрос. В такие дни можно было сказать, что она общительна и дружелюбна. Она умела разговаривать, правда, не всегда любила.
В это время по улице начали шествие ветераны. Алекса и ее напарники посторонились, освобождая дорогу героям войны. А они тоже были совсем разные: разных возрастов, телосложений, рас, с разными взглядами и выражениями на лицах, разные мысли скользили у них в головах. Кто-то смотрел строго, кто-то счастливо, кто-то гордо, но среди них почти не было равнодушных. А вот среди народа, так же ставшего к обочине, - были. Только из вежливости они не бежали по своим делам, только по правилам этикета уважительно снимали головные уборы, только боясь осуждения не выражали недовольства. Но были и те, кто не боялся. Новые люди, молодежь, уверенная в том, что знает все и лучше всех. В глазах их скользила наганная насмешка, рот кривился в ухмылке. Девушка, приметив таких, хмуро передернула плечами. Она понимала, что они тут не просто для того, чтобы молча проводить героев и участников войны.
Мысли девушки оказались правильными. Когда рядом с тремя парнями и девчонкой такого же бойцовского вида поравнялись последние из шествующих, один из них пренебрежительно сказал:
- Ну и что тут ждать, пока эти развалюхи пройдут? У людей дела, - Алекса перевела острый взгляд на него, но промолчала, не выражая даже намерения возразить.
- Они тоже люди, - отозвалось глухо в толпе. Ветераны непонимающе остановились.
- Много чести, - огрызнулась девчонка из группы. – Кто они такие, чтобы тормозить остальных? Что, войну выиграли? Да, как же. Да чтоб вам знать, войну выиграло государство, а разожгли-то как раз они! Если бы сражения были проиграны, то было бы даже лучше, право! Ну подумайте…
Среди толпы раздалось шипение. Кто-то яростно осуждал речь, кто-то высказывался в ее сторону. Секунда за секундой нарастало напряжение. Остановившиеся из парада были пожилыми людьми, сейчас слабыми, которые оглядывались в поисках поддержки, поскольку сами защититься уже не могли, а на стороне смелых оказалось довольно много человек: молодых, здоровых, сильных. Полиция стояла недалеко, но ничего опасного, видимо, пока не замечала.
Тем временем спор уже становился яростным. Алекса прислушивалась и к тем, и к тем, но никому видимой поддержки не оказывала, потому что все аргументы были глупы и, по ее мнению, не стоили внимания. Но ей было неприятно, когда в ее городе, там, где она работала, происходили ссоры и неурядицы, сложные конфликты и драки. Тема, ставшая яблоком раздора, была хорошо ей знакома. И она вполне готова была быть оппозицией говорящим.
- Все, что вы говорите, это глупо, - голос ее прозвучал спокойно и даже холодно-равнодушно. – Ни того, ни другого не было, - она осторожно вышла из толпы, вставая лицо к лицу к тем парням и девушкам. Может, поэтому народ утих, слушая нового оратора. – Была война, была победа, были герои…Но это единственная правда из ваших споров. Победу не может выиграть только народ. Народу нужны лидеры. Лидеры – это власть. Единственная легальная власть, существовавшая тогда – это государство. Но даже самые талантливые лидеры не смогут привести к победе, если народ этого не захочет. Если народ не пожелает победы.
Во-вторых, если бы не было победы, то вас, молодые люди, тоже бы не было. Вы родились на территории, которая была оккупирована. Если бы эти люди не проявили отваги, то ваших родителей бы тоже не было. Не было бы и вас. Кстати, а не участники ли ваши отцы войны? Нет? Почему? – возникла недолгая пауза. Алекса не спустилась до оскорблений, хотя и очень хотелось.
В-третьих, цель войны совершенно вас не касается. Она была освободительная – вот, что вы должны знать. Все остальное – это дело государства. То, что вы говорили, выдумки журналистов и историков. Возьмите письма участников. Почитайте те газеты. Это и есть правда. Это, а не то, что вы пересказываете…И, по сути, о чем не знаете.
И, наконец, без прошлого нет будущего. Точно так же, как без фундамента нет дома. Стирая страницы истории, перевирая ее, вы ставите себя в очень неустойчивое положение. Меняются ваши ценности. Чем вы сейчас движимы? Поскорее добраться до гаражей, чтобы напиться и покурить? Это потому, что для вас войны не было. Не было героев. Не было того, что нужно было защищать. Не было добытой кровью свободы. Было все плохо. Народ был ужасный. Государство было слабое. Поэтому и трудиться на благо его вы не хотите. А главное, теперь уже не можете посмотреть на него совсем иными глазами. Ведь живы. Вы свободны. А они – ваши спасители, сколько бы этого вы не отрицали.
Вы любите другую страну. Это видно по вашей одежде и манере говорить. Аза что? Что она сделала для вас?
Снова возникла пауза. Кто-то из оппозиционеров смотрел враждебно, кто-то уже спокойно, обдумывая сказанное. Люди молчали, лишь единицы из них тихо перешептывались.
- А за что свою-то любить? – с вызовом в голосе спросила ее девушка. – Где в ней что? Богатство, красота, героизм или еще что? Наука, техника?
- Хорошо. Опустим тот момент, что сама ты, судя по всему, ничего не сделала для своей страны. Не подняла эту науку и технику. Ты ведь не ученый, так? – голос Алексы был так же спокоен и ровен. – А в их стране люди работают на нее. Но насчет остального…Скажи, а кто такой..(девушка назвала несколько имен, которые, в принципе, должны были быть известны людям, но в связи с их малообразованностью, были забыты).
- Не знаю, - с таким же вызовом ответили ей.
- Допустим. А что ты знаешь об архитектуре (название городов)?
- Как везде.
- И как ты можешь говорить, что любишь страну, если ты о ней ничего не знаешь? – в глаза мелькнула снисходительная улыбка.
- Мне неинтересно.
- А о другой?
- Интересно.
- И чем она тебе интересна? Ты знаешь ее историю? Думаю, что тоже не очень. Под влиянием моды ты подражаешь чужим гражданам. Ты не была, думаю, ни в одном из наших мест, мечтая о том, чтобы съездить туда. Ты говоришь о героизме, хотя не знаешь ни одного героя. Для тебя их и не будет, пока ты сама не захочешь о них узнать…Не любишь, говоришь, страну? Скорее всего, просто не знаешь.
Ответить ей не успели. Кто-то из выступавших потупил глаза, а ветераны, чему-то усмехнувшись, хмуро и грустно, уже отправились догонять своих. Тут подоспела полиция. И хотя она не проявляла намерения кого-то задержать, люди поутихли и стали разбредаться. Алекса, ответив взглядом на взгляд стража правопорядка, пожала плечами и отправилась к лавочкам, о которых говорил их староста. Ленточки все были уже розданы, значит, осталось раздать сувениры.
Девушка нашла себе удобное место, и к ней тут же присоединилось еще два ее однокурсника. Наверное, они вспомнили наставления старосты о том, что лучше присоединиться к знающим историю, а Алекса ее знала. Зеленые глаза горели по-кошачьему равнодушно, но живо. Она словно уже забыла, что произошло несколько минут назад. Возражать таким группам «новой молодежи», как их частенько называли, решались не многие, помня, что это опасно. И любые возражения часто перерастали в драки. Впрочем, Алекса и тогда разговаривала довольно спокойно и холодно, а до серьезного противоборства бы не дошло: если хотя бы одна сторона не расположена бурно выяснять отношения, то большая вероятность, что этого и не будет. Зависит только от того, насколько человек склонен поддаваться на провокации.
Людей было мало. Но прошло немного времени, и народ, ожидая легких подарков, собирался около студентов и охотно отвечал на расспросы, даже если ответов не знал. Даже полицейские подходили, чтобы получить какую-нибудь штучку на память. Алекса раздала оставшиеся у нее ленточки, потому что они ей были не особо нужны и уже собралась идти домой, как на половине пути на улице ее перехватил староста.
- Домой?
- Домой.
- Идем с нами?
Алекса чуть приподняла брови:
- Куда?
- Ммм..в кафе, - он ласково ей улыбнулся. Девушка ответила такой же улыбкой, но голос прозвучал немного вкрадчиво:
- А в кафе зачем? Чтобы довести себя до такого состояния, что даже раздачу ленточек и не вспомнить?
- Просто отметить праздник, - невозмутимо отозвался парень. – Брось, и не говори, что ты не пьешь.
Алекса усмехнулась, потом подняла глаза на собеседника:
- Пью, но не напиваюсь. Так что извиняй…
Не прощаясь, девушка обошла своего старосту и направилась в тень деревьев. Но и тут дойти до дома без остановок ей не удалось. Она сделала лишь несколько шагов, как негромкий голос заставил ее вздрогнуть, но не сразу оглянуться. Из тени раскидистого дерева вышел парень в темной одежде: свободная рубашка, свободные брюки или джинсы, заправленные в невысокие сапоги – как раз по погоде, глаза скрывали темные очки. Девушка признала голос сразу, испугалась лишь от неожиданности.
- В своем стиле…как всегда… - не зло произнесла она и повернулась лицом к парню. – Я давно не видела тебя, Вир.
- Все так же, по никам…Вы хоть кого называете по именам?
- Алекса, Алика…Ты же сам никогда не называл своего имени, - голос ее звучал спокойно. Видно было, что девушка ему доверяет, насколько это для нее было возможно.
- То, что я его не называл, никогда не значило, что ты его не знаешь.
- Я зову людей так, как они этого хотят почти всегда. Вир идет тебе очень даже…Конечно, твое гордое имя тебе тоже подходит. А вообще…я рада тебя видеть в моем городе. Я думала, ты нескоро вернешься.
- С чего ты взяла, что я вообще уезжал?
Алекса непонятно улыбнулась и ответила: «Чувствовала». Они поговорили еще немного, стоя здесь, куда не заглядывало солнце и люди. Обоим было комфортно. И оба они были рады друг друга видеть, это читалось в глазах и в искренних и теплых улыбках, которые появлялись на их губах. Расспросы о жизни, о том, как они жили эти несколько месяце, не удовлетворяли любопытства, ведь косвенно они и так многое знали, а рассказать все не хватило бы времени. Вскоре на алее стали появляться люди, и Алекса с Виром пошли дальше, чтобы избежать любопытных глаз. Хотелось повспоминать прошлое, их знакомства, их вылазки из города…Память давала много образов, всплывающих в подсознании. Трудно было поверить, что на самом деле прожито так много. Воспоминания светились в глазах, но никто из них не упоминал о прошедшем. Нужно было жить настоящим. Им и только им.
Так они и дошли до дома Алиены.
- Ты сегодня хорошо сказала им о войне. Я думаю, они еще не раз подумают. Я рад, что что-то изменилось с того дня...помнишь? Хотя, мне могло показаться, - он внимательно, очень и очень пристально посмотрел ей в глаза. Девушка едва заметно вздрогнула. Зеленые глаза приняли вызов, но в них читалась неуверенность. Она так и не пустила его внутрь себя. Не смогла, наверное.
- Мне нужно долго тебя изучать, чтобы помочь тебе, - продолжил он с малозаметным вздохом. – Помощь нужна каждому, и ты это прекрасно знаешь. И мне очень… - он сделал паузу, подбирая нужное слово. Так и не найдя его, Вир сказал более-менее подходящее по смыслу, - неприятно…Что времени у меня нет. Я…очень скоро опять…ухожу. Но пока тут. Я надеюсь, мы будем видеться.
Алиена опустила голову. В прошлый раз она сама несколько раз сбегала от него. И случай, о котором говорил Вир, прекрасно помнила. Случай, который не узнает никто, кроме них двоих. Он говорил как-то порывисто, что прежде с ним не бывало. Он извинялся перед ней, она понимала.
- Я сказала это потому, что это касалось меня. Это касалось моей позиции…Хоть что-то у меня должно было остаться! – голос девушки звучал хрипло и глухо, но последняя фраза была произнесена с тихим надрывом. Вир внимательно взглянул на нее, но уже сейчас глаза ее блестели как всегда холодно и по-кошачьи равнодушно и смотрели в сторону. Голос стал ровнее. – Ты не думай… Я не знаю, может, изменилось. Но…ты ведь сам знаешь…путь назад невозможен… Сожженные мосты не восстановишь.
- Да ты не сжигала, - он тоже говорил спокойно и ровно, хотя глаза ярко блестели. – Сжигают, когда уходят, когда начинают новую жизнь. Я долго наблюдал за тобой, хотя ты и не знала об этом. Я еще долго был рядом, хоть ты и меня не видела. Я думаю, ты прекрасно понимаешь, почему именно так пришлось поступить.
Алиена вздохнула и посмотрела на него уже ласково. Сталь ушла из взгляда так же незаметно и резко, как и пришла. Она его понимала. Это был один из немногих, кого она любила в жизни. Она уважала многих, да. Любила по-своему. Тихо и незаметно, может, это и не любовь была. Они были друзьями, братом и сестрой…Да как угодно. Девушка допускала его близко к себе, но, наверное, только потому, что знала его хорошо, может, даже лучше себя. Она понятия не имела, бывала, что им руководит, как он поступит, но она его знала.
- Послушай, прошло так много…Что можно уже забыть. Мы извлекли уроки, каждый свой. Каждый чему-то научился. И можно уже наслаждаться тем, что есть сейчас. Наша реальность изменилась, но осталась с нами. Тебе когда-то тоже было несладко. И я рада, что теперь ты почти не вспоминаешь об этом. Я рада тебя видеть, рада, что ты какое-то время будешь здесь. Мне тебя не хватает иногда, но я уже давно приглушила это чувство. И в этом есть плюсы. Во всем есть плюсы. А кто не видит, врет, что у него черная полоса. Тебя что-то тревожит. Ночь идеальное время для решения проблем, утро будет их итогом. Но сейчас день… Давай встретимся позже? Тебя ждут.
Вир ничего не ответил. Он лишь кивнул, с улыбкой взглянул на девушку и скрылся за углом. Его не гнали, его не отпускали. Его понимали.
Через несколько часов Алекса вновь вышла на улицу. Она отдохнула, выспалась и теперь готова была тратить свою энергию. Телефон остался дома, а вот Тага пошла вместе с ней. Это означало, что девушка пропадет надолго и для всех, если все сложится хорошо. Алексе хотелось найти Вира, и она знала, где это можно сделать. Пройдя преимущественно по спальным улицам, они с собакой дошли до ночного клуба. Был уже вечер, Тага и Алекса пришли как раз тогда, когда заведение открывалось. С собаками, по правилам, не пускали, но для них всегда делали исключение.
В помещении было темновато. Освещался только танцзал, столики, бар, даже сцена сейчас находились в тени. Девушка скользнула в угол, за крайний столик, словно растворилась в темноте. Алекса была в темной одежде, поэтому ее мало кто замечал. Минуты текли быстро. Музыка расслабляла. Народа становилось все больше. Многие выходили на танцплощадку. Она бы тоже вышла, но сейчас она ждала прихода кого-то определенного. Вдруг, что-то заметив, она осторожно встала с места и прошла в другой конец зала. Не став больше скрываться, Алекса села прямо напротив Вира.
- Я знал, что ты придешь, - он кивком поприветствовал подругу и вновь стал рассматривать жидкость в бокале кроваво-красного цвета.
- Несложно было догадаться, - пожала плечами она и тоже бросила взгляд на напиток. – Это что?
- Не знаю, но оно красиво. Посмотри, как переливаются блики света… Рубины так не горят! Сюда бы капельку другого цвета – и было бы прекрасно. Но сосуду не хватает граней…для усиления эффекта…
- Ты будешь пить это произведение искусства? – улыбнувшись, спросила Алиена. – Боюсь, что в твоем желудке оно не будет столь красочно.
- Посмотрим.
Они немного посидели в молчании, прислушиваясь к смутно знакомой им обоим мелодии. Когда-то они уже слышали ее. Вспоминать прошлое больше не хотелось. Хотелось жить настоящим, этим мгновением, каждой секундой. Не хотелось больше растворяться в толпе, движимой иностранными ритмами. Или же своими, родными. Алиена миролюбиво посматривала на парней, девушек, уже взрослых мужчин и женщин… Все они приходили, чтобы отвлечься от настоящего, чтобы быть собой. Здесь не было современных, здесь были только они. А она с Виром пришла, чтобы влиться в это настоящее.
Друзья поговорили о музыке, танцах, жизни, людях… Поговорили жадно, нежно, ласково, холодно и жарко. Они уже давно так не разговаривали. И еще дольше они так не разговаривали друг с другом. Даже не пытались наговориться про запас, хотя понимали, что могут больше не увидеться. Время бежала быстро. Стрелки часов скользили по кругу, но никому не было до них дела. Если бы они изменили траекторию, если бы ушли в вечность, то получили бы внимание, обыденность никогда не стоит лишних взглядов.
Уже светлело, когда Вир, Алиена и Тага покинули клуб. Хотелось свежести и воздуха. Было еще холодно, а солнце еще не различалось на горизонте. Зато уже (или еще?) работали таксисты, которые и подвезли компанию до частных коттеджей, находящихся за городом. Недалеко протекала небольшая речка, а в метрах 200 от нее – другая, но гораздо шире и протяженнее. Здесь же была сеть озер, чистых, свежих, прозрачных. Небольшой лес, состоявший в основном из берез, осин и молодых елей. Всё было ухожено природой, не тронута человеком. Это место было заповедной зоной, и люди не решались здесь мусорить, да и просто пьянствовать. Для Алексы оно когда-то стало самым любимым местом в мире. Просторы чужих стран и их красоты так и не сумели опередить его по предпочитаемости.
- Помню, - улыбнулся Вир, следуя за Тагой. – Ты приводила меня сюда, - он оглянулся на Алиену. – Сейчас мы пришли сюда сами.
- Я давно тут не была, - отозвалась девушка. Работа, учеба отнимали много времени. Гулять приходилось только по городу.
- Не дольше, чем я. Хотя…Кто знает.
Они сели на отвесный берег. Вот-вот уже должно было показаться солнце. Горизонт розовел, краснел, переливался горячими цветами. Холодный ветер, всегда гуляющий у реки, освежал. Под ногами волнами набегала на берег вода, размывая следы на песке. Где-то в стороне под ней виднелся лес из водорослей, рядом с которыми скользили рыбки, пока еще совсем маленькие. Было тихо, совсем еще тихо, только птицы нарушали утреннюю тишину, только им не спалось. Тага бродила около воды, чутко прислушиваясь ко всему – она была чувствительнее, чем люди.
Прошло всего несколько минут, а кроваво-желтый диск уже показался над водой.
- Всё, теперь быстро пойдет…- негромко сказал Вир, откидываясь на траву. Алиена закрыла глаза. Наверное, чуточку спать все же хотелось. Мир пробуждался, но ночные хищники не спеша скрывались в своих домах. Да, они здесь водились, причем в немалых количествах.
Когда солнце стало припекать, ребята направились в лес. В нем было куда живее и активнее, чем около реки.
- Жаль, грибов тут нет, - Вир острым взглядом пробежался по земле.
- Рано еще, - лениво отозвалась Алиена. – Слишком рано.
- Тут лисы водятся еще? – парень остановился около чьего-то следа.
- Так же, как и волки, рыси, прочая живность. Сюда они заходят редко, это же не совсем еще лес. Вот пройди километра 3, будет настоящий… Вглубь уйдешь – можешь не вернуться.
- А медведи?
- Тоже, но сюда они никогда не заходят. И их мало, к счастью. А волки зимой были в городе, знаешь?
- Да? Жаль, я это пропустил. Перестреляли?
- Нет, никого не тронули. О них писали в газетах, не более того. Я ходила, смотрела следы. Действительно, волки. Голодные, наверняка. Людские жертвы были… Хотя не факт, что именно они задушили беднягу.
- Зачем душить? Есть надо, - усмехнулся Вир.
Они так и разговаривали, в сущности, ни о чем. Лениво, по-домашнему, иногда прерывая разговор долгими паузами. Брели вперед, толком не понимая, куда и зачем идут. Повиновались только какому-то скрытому желанию. Собаки рядом с ними уже давно не было видно. Тага любила лес, поэтому с таким наслаждением кинулась внутрь и исчезла среди зелени. Алекса не волновалась за нее, зная, что та и сама умная, в неприятности попадать не будет. Бандитов здесь не води. Территорию часто проверяли отряды полиции, поэтому им здесь быть – себе дороже, они находили и другие места.
- Тебе не кажется, что мы зашли слишком далеко? – девушка прервала молчание и остановилась. Кругом был лес, лес и только лес. Птицы как-то странно притихли.
Вир кивнул. Он и сам это уже заметил. Лес был дикий, здесь вполне можно было заблудиться, если, конечно, они этого уже не сделали. Таги тоже не было видно и слышно рядом. «Поворачиваем», - неохотно сказала Алекса. Они оба прекрасно запоминали дорогу, но можно ли было сделать это здесь, где с трудом отличишь дерево от дерева?
- Если бы жили здесь, то вышли бы без труда. А так только и умеем, что различать здания. Кому-то они кажутся одинаковыми, - девушка задумчиво поглядывала на растения. Они все стояли разные, у кого на коре шрам был, у кого ветка погнута, кто-то наклонился. Вспомнив книгу, в которой деревья были живыми, она невольно усмехнулась. Там закончилось все хорошо, но только потому, что герои были хорошие. Она тогда сказала Алексу, что она герой другой сказки. Какой? И Сказки ли вовсе?
Через полчаса они решительно никуда не вышли. Алиена вновь остановилась.
- Мы здесь не были. Может, вернемся к ключу?
- Мы могли пройти и в двух метрах отсюда, - пожал плечами Вир. – Но если хочешь…
Они вернулись к небольшому роднику. Алекса сделала пару глотков холодной и свежей воды.
- Это звериный водопой. Будет неприятно, если мы с кем-нибудь столкнемся.
Но эта опасность их обошла. Они нашли еще одно место, через которое проходили. А спустя пару минут услышали недалеко от себя возню и ворчание. Вир кивком предложил посмотреть, что там такое. Алекса поколебалась, но последовала за ним. Она знала, что любопытство и любознательность до добра не доводят. На этот раз предчувствия ее не подвели. На небольшой полянке игрались три полугодовалых волчонка серо-бурого окраса, с линявшей шерстью, худых и нескладных.
- Что-то они не по сезону, - негромко шепнула Алиена Виру. Она имела в виду их возраст. Парень пожал плечами и сделал пару шагов назад, когда уже обернувшаяся девушка замерла. Прямо за ними стоял волк, взрослый, наверное, волчица, мать волчат. Она не рычала и даже пока не скалилась, а лишь пристально смотрела на чужестранцев.
- Ты говорила, что волки так близко не водятся.
- Видимо, мы ушли далеко.
Из груди волчицы вырвалось глухое рычание. Мимо людей пронеслись волчата, косо на них поглядывая. Они не рычали, но с любопытством смотрели на диковинных зверей. Взрослый волк такого замешательства не проявлял. Он уже прижал уши к голове и оскалил клыки.
- Если мы побежим, то заблудимся, - словно обращаясь к хищникам, произнесла Алекса. Договорить свою мысль она не успела, поскольку из кустов вышел еще один зверь. Боковым зрением заметившие его люди подумали, что теперь это отец семейства, но это была всего лишь на всего Тага. Она вильнула хвостом, прошлась мимо Вира и Алексы и подошла к волчице. Они обнюхались. Судя по реакции обеих, они были знакомы друг с другом. Трудно только было представить, откуда. Собака подошла к Алиене, лизнула ей руку и не спеша направилась куда-то вперед. Ребята последовали за ней.
Через несколько часов они вновь были в городе. Девушка ушла, не прощаясь, лишь помахав рукой Виру. Он проводил ее взглядом и направился в противоположную сторону.
В мире сновидений.
У нее всегда была собака. И даже не одна. Они часто менялись.
Рядом с домом всегда бывали дворовые собаки. Одни умирали, других усыпляли, третьи исчезали сами. Но эта собака ей запомнилась больше всего. Это был первый настоящий друг в ее сознательной жизни. Они проводили вместе много времени, поскольку большая белая с серым пятном на спине дворняга никогда не отпускала девочку от себя. У нее была бы волчья морда, если бы ушки стояли. У нее было бы туловище овчарки, если бы круп был чуть приопущен, а лапы были бы потолще. Но у нее этого не было, поэтому она была всего лишь дворнягой.
Внешний вид не помеха любить – девочка поняла это очень скоро. Она хотела породистую собаку, но потом…потом ей не нужен был никто, кроме нее. Они ходили гулять, они ходили на работу, они все дни проводили бок о бок. Они защищали друг друга, плакались и жаловались, радовались и смеялись. Они никогда не предавали друг друга. Это было невозможно. Собака плакала, если девочка уходила. Она смеялась и улыбалась по-человечески, когда девочка приходила.
А однажды девочка переехала. Она часто навещала старый дом, но, видимо, не достаточно часто. Где-то через год после переезда собака пошла не за ней, как это всегда бывало, а осталась с каким-то мужчиной. Это было очень больно. Только тогда ребенок (а может, уже и не ребенок) понял, что все это время любила ее недостаточно. Ее любили – честно, искренне, всем сердцем. А она? Она не могла отвечать такой любовью. Какие-то вещи казались ей шутками, но были для собаки настоящей трагедией. Она столько раз слышала слезы четвероного друга, но ни разу не смогла что-то изменить. Она не смогла защитить ее, когда собаку, беременную, ударил палкой сосед. Мужчина был вдвое ее выше и толще, в несколько раз сильнее. Что она могла сделать? Ее лишь обматерили и не более.
Когда собаку сбила машину, девочка опять не смогла ей чем-то помочь. А ведь она была единственной, кого дворняга подпускала к себе. Конечно, она потом отошла, но все же…
И вот теперь ей ничего не оставалось, как только смотреть издалека и плакать об упущенном времени. Она провела не день и не два в слезах, когда начала привыкать.
Этим летом собака часто сидела на цепи и никак не могла сбежать. Она была беременна и охранники местной стоянки старались, чтобы ей не удался побег. Никто не хотел, чтобы по двору бегало много щенков. Но одним вечером произошло то, что трудно было объяснить только этим нежеланием.
Собака так же сидела на цепи, провожая глазами возвращающихся с работы людей. Она была голодна, но никому не было до этого дела. Ее уже покормили с утра – скудный завтрак, обед и ужин, которого хватило только на первые два часа. Однако главная беда заключалась не в еде – собака давно уже привыкла к такому. От сторожевой кабинки отделилась компания парней – их было трое. Кто постарше, кто помладше. Дворняга настороженно подняла уши. В глазах блеснула тревога. Она отошла к забору, насколько позволяла ее цепь и оттуда смотрела на них внимательно, с опаской и как-то необъяснимо грустно и даже сочувственно. Люди же подошли к ней молча, без эмоций в глазах. Первый, едва поравнялся с собакой, сразу же с размахом ударил ее по спине и бокам – по всему, на что легла с глухим звуком толстая квадратная палка. Собака взвизгнула и метнулась в сторону, от удара прижимаясь к земле. Но один из них подошел к конуре и с силой дернул на себя цепь. Зверь, упираясь передними лапами, все же приблизился к мучителям. Еще пару раз дернув на себя привязь, парень убедился, что собака оказалась совсем рядом. Еще несколько ударов палок обрушилось на животного. После последнего собака заметалась на короткой цепи, но скулить и выть перестала. Рядом проходили люди, кто-то бросал быстрые взгляды на действо, кто-то даже не смотрел – вероятно, из-за страха, что с ним могут поступить так же. Кто-то издалека осуждал их действия…но не более. А зверь не смотрел на других. Он уже давно привык, что люди только и могут, что гонять его, да швыряться камнями. Была пара исключений – тех, кого он любил. Они ласкали его просто так, говорили что-то мягкое и смотрели со светом в глазах. Но их тут не было.
Палками парни не ограничились. Им этого было явно мало. Один из них достал нож и, держа собаку за ошейник, полоснул ее по бокам. Светлая алая кровь капнула на асфальт и заструилась по серо-белой шерсти животного. Человек толкнул зверя на асфальт и прижал ногой, чтобы он не смог встать. Другой с разбегу ударил ее по животу ногой, еще и еще раз. Собака заплакала, сначала громко, но потом все тише и тише. Сил даже скулить не оставалось. Ее ударили по морде, по глазам. Жесткие ботинки не оставили бы ни одного сантиметра на коже человека без синяков. Сейчас же видно лишь было, как кровь из ран размазалась по светлой шерсти и та стала розоватой. Как через время она стала грязной от дорожной были. Как мелкие и не только камни забились в раны. Как из носа ручейками бежала кровь. Как тяжело дышала собака, ртом хватая воздух. Как парни о чем-то негромко и со смехом переговаривались.
Они еще долго издевались над ней. Ходили по лапам, вырезали рисунки на боках, приготовив самое ужасное на конец. Тогда, когда она еще была жива, когда едва слышно хрипела при каждом вдохе и выдохе. Когда ей оставалось жить чуть-чуть. И она прекрасно это понимала. Все животные, кроме человека, прекрасно чуют свою смерть. Она приходит к ним заранее, ничуть не таясь. Она показывает им свое лицо, а они не боятся ее. К слабым она милостивее – хищники погибают от жертв, капканов, пуль, травоядные – от хищников и того же самого. Сильных она предупреждает раньше. Много ли из диких животных погибает своей смертью? Они умирают от голода, когда уже не могут охотиться; они умирают от сородичей, когда не могут уже защитить своих владений; они погибают от вида-соперника, когда попытка выжить оказывается неудачной. В мире людей все проще. Все погибают либо своей смертью, либо от других людей. Смерть приходит тогда, когда ей вздумается. Она не предупреждает заранее – только некоторых, избранных, видимо, достойных этого.
Они выкололи ей глаза и бросили, сняв ошейник, на обрыв – за дворами был овраг, на склонах которого росли деревья, зелень, но, на удивление, не было мусора.
Девочка пришла на следующий день. Она не увидела ее и сразу почувствовала беду. Она нашла следы крови. Она поняла, что случилось что-то плохое. Что-то…непоправимое. К вечеру, набегавшись по окрестным дворам, она села на обрыве, потому что часто здесь бывала с ней. Ее взгляд упал вниз. Сердце на секунду вздрогнуло и замерло. Рискуя свалиться вниз, она подползла к ее телу. Она была брошена сюда уже почти бездыханная. Не трудно было догадаться, что произошло. И как было больно, как мучительно больно было оттого, что свой последний час она провела чувствуя голод и невыносимую боль, в последний свой час окончательно разуверяв в силу и мощь людей. Сильные не поступают так. Сильные ищут сильных. А слабые – еще более слабых. В последний свой час она не испытала ничего, кроме боли. Кроме физической боли. Хотя, кто знает, может, не только физической. И ее, ее маленькой хозяйки, не было рядом. Она бы ничего не изменила. Но она бы помогла ей справиться. Она бы утешала ее, хоть ее саму бы отшвырнули в сторону. Но ее не было. Не было.
Страшно было смотреть, во что она теперь превратилась. Сердце сжималось. Девочка плакала, беззвучно, сильно. Ей тоже было невыносимо больно. Она потеряла единственного друга, который всегда понимал и поддерживал ее. Друга, который отдалился от нее по ее же вине. Друга, который погиб так...Она пролежала рядом с ней долго, может, несколько часов. Уже темнело. Девочка поднялась наверх, отыскала какую-то посудину и колонку, набрала воды, смыла грязь и кровь с шерсти. Найдя сторожа, попросила у него лопату. Могилу копала тут же, рядом, понимая, что не сможет далеко сдвинуть отяжелевшее тело своего четвероного друга. Копала долго, сжимая губы, чтобы не заплакать вновь. Принесла на могилу какой-то большой камень неопределенной породы. Положила веточку белой сирени. Была уже ночь. Полная луна грустно смотрела на нее. Звезды сияли неярко, словно боясь нарушить эту тишину.
Она еще не раз приходила на эту могилу. Еще не раз чистила место и оставляла цветы. Она никогда ее не забыла. И не проходило двух месяцев, чтобы она не наведалась сюда. Когда через много лет после путешествий она приезжала в свой город, она шла сюда. У нее еще были животные. Некоторых она любила так же сильно. Но ее место никто не занял. Никто не займет в наших сердцах место дорогих там существ.
Тогда казалось, что жизнь потеряла смысл. Ненависть гасла перед горем. Радоваться можно было только тому, что погибшая никогда уже больше не узнает жестокости людей.
- Увидимся, Аля…
Алекса приподнялась на кровати, как всегда бывало после таких слов. Только теперь ее глаза были грустны и как-то тревожны. Она повернула голову в сторону окна, но небо застилали тучи. Глаза блестели влажно, но она не плакала. Алиена нашла глазами Тагу и слабо улыбнулась. С ней такого не случится. Сны складывались в какую-то историю, закономерную, долгую. Они редко были обрывочны. Она помнила, что когда-то ей снилось нечто похожее…Тогда девочка еще переживала, что не смогла…не успела забрать щенка себе. Не оставила никакой памяти о ней.
Наверное, этого можно было избежать. Хотя, может быть, и нет. Кто знает, как было у этой девочки из сегодняшнего сна? Бедная, бедная собака. Бедный ребенок. Они могли жить вместе так долго! Глупые и злые люди. За что они убили собаку? Они подвели свою жизнь к концу. Свою человеческую жизнь души. Они не оставили в себе ничего. Алиена потянулась к ящику, открыла его. Там на дне лежала пачка сигарет. Несколько десяток секунд шло противоборство. Девушка задвинула ящик обратно. И отвернулась обратно, к небу.
Спалось тревожно.
Где-то в городе, накануне
Голод как-то утих. Он прошел так же быстро, как и пришел. Теперь можно было не торопиться. Вокруг сновали собаки, кошки, крысы и прочая мелочь. Они могли только чувствовать другого. Они не улавливали запах. Приподняв голову, вдыхаешь воздух. Такой свежий, такой свободный. Дорога сама стелется вперед, ее даже искать не нужно. Черное в черном нелегко увидеть. А в данном случае, так скрыться вообще проще простого – люди ненаблюдательны. Мир преображается. О, такого не бывает днем! Скорость и ветер. Скорость, которую создаешь там. Самое надежное в мире.
Можно остановиться. Дыхание быстро приходит в норму, хотя прошло немало с начала бега. Он был бесшумный, мягкий, опасный. Осознание опасности себя – это ли не наслаждение! Прыжок – и уже сверху смотришь на все. Чуть-чуть пройти вперед, чтобы наконец увидеть того, что испускает неприятный запах алкоголя. Да-да, это молодой парень. Молодой…Но такой отвратительный в свете ночных сияний. Убить. Его жизнь уже летит в пропасть. Но можно с ним поиграть. Разорвать когтями тело. Чтобы его потом никто не узнал. Чтобы не узнали его позора.
Вдруг мелкая шавка побегает снизу и начинает громко повизгивать. Моська на слона…Из груди вырывается глухое, но сильное рычание. Красивый голос…Собака не унимается. Она боится, но слишком глупа, чтобы замолчать. Хвост упруго ударяет по бокам, а глаза не отрываются от животного. Лапы легко отталкиваются от опоры. Собака не успевает ничего сообразить, как оказывает под когтями. Клыки уже готовы сомкнуться на горле, но что-то удерживает. С фырканьем, с раздражением…но лучше ее отпустить. Ей еще не раз попадет за ее шумливость.
Уж больно знакомо пахнет человек. Да, запах его определенно уже встречался. Где? О, уже даже ясно, где. Клыки появляются в свете луны и фонарей. Хвост снова упруго ударяет по бокам. Еще мгновение – и клыки сходятся на его шее, сжимая в смертельной хватке. Без мучений. Без уродования. Сжимая главную артерию. Он умирает. Чуть отступить. Оттащить тело. Спустить в какой-то подвал. Пройтись туда, куда не пойдет обычный человек. Бросить там теплое тело. Забросать землей. Вход закрыть мусором. И метнуться на свободу. Кровь смешать с землей. Взглянуть дико на луну. И тихо уходить, чувствуя, как странно бьется сердце. Что в нем? Боль? Может. Все может. Но неизвестно.
@темы: истории моими руками
-
-
06.08.2011 в 15:48А ещё очень увлекательно. Знаешь, меня обычно не увлекают книги с первых строк - читаю без интереса, от нечего делать, постоянно отвлекаюсь... Только к середине книги она начинает захватывать. С твоим произведением получилось не так: было интересно с самого начала. Так читаешь и читаешь и отрываться уже не хочется.
Очень привлекает правдивость и реальное отображение жизни, чувств, происходящего. Без каких-либо предрассудков или "розовых очков". Рада, что это сохранилось и во второй главе.
С каждой строчкой всё интереснее)
В общем, молодец. Продолжай в том же духе и... удачи =)
Письмо пришло...
-
-
15.08.2011 в 08:06уже есть третья глава, но не успеваю ее выложить.
спасибо))
-
-
15.08.2011 в 17:51-
-
21.08.2011 в 15:43-
-
21.08.2011 в 17:31-
-
21.08.2011 в 17:51слушай, я читала твои рассказы
-
-
21.08.2011 в 19:39Да? Эм... не знаю что сказать... это ведь так, баловство) Что-то нормальное никак не получается дописать ><
Сильно стрёмно? Про море ошибок знаю))
-
-
21.08.2011 в 19:45-
-
21.08.2011 в 19:53-
-
21.08.2011 в 19:55последний был "Единственный друг" и "Игрушечное сердце"
-
-
21.08.2011 в 20:02Не знала, что это может так растрогать... Я почему-то могу легко заплакать от любой чужой мало-мальски сентиментальной истории, но своё пишу с полной хладнокровностью и безучастностью к персонажам... Странно, нет?
-
-
21.08.2011 в 20:08-
-
21.08.2011 в 20:14-
-
21.08.2011 в 20:16Ну как тебе сказать... Я ведь не знаю, какие именно рассказы заставляют плакать. Когда я писала сон из этой главы, то самой хотелось плакать, потому что переживала это. То есть я переживаю, когда мной было прожито и я рассказываю это. Чужие ситеации или забытые, к которым у меня равнодушное уже отношение, или которые уже были перестраданы (да простят мне это слово), я пишу спокойно.
А вообще...я давно уже не писала от души. Ну, сс...и то не всегда.
-
-
21.08.2011 в 20:42*Пошла читать*)
-
-
21.08.2011 в 20:47на самом деле это очень плохо.
-
-
21.08.2011 в 21:57Да, когда играла за Хвоста, было интересно наблюдать за её почти самостоятельным развитием, как она причудливо сочетала меня прошлую и меня будущую, но иногда казалось, что это она играет мной, а не я ей.
бред сумасшедшегоЕдинственный перс, за которого я играла от первого лица.Теперь свобода, даже в этом.
Но всё-таки почему? Мне интересно узнать твою точку зрения.
-
-
21.08.2011 в 22:03а ролевые...для меня просто они то, что мы могли бы воплотить, будь мы теми, кем хотели бы. Отчуждаясь от них, отчуждаемся от себя.
-
-
21.08.2011 в 22:34Ну... в таком случае для меня теперь ролевые, что-то типа рассказов в зародыше. Потому что каждого перса я стараюсь сделать по максимуму индивидуальным и даже иногда придумываю историю его развития в ролевой, но так же как героям своих рассказов, я не умею им сочувствовать. Из некоторых действительно может родится какое-нибудь произведение, но большинство умирает в зародыше.
А по поводу себя... Может, и к лучшему, что первый перс умер. Я не задумываюсь над тем, кем я хочу быть. Я просто есть такая, какая я есть. Может поэтому больше не могу...
-
-
21.08.2011 в 22:58Ты можешь создать такого, какой будет настоящим. Это же не сложно. если ты хочешь выводить себя напоказ.
-
-
21.08.2011 в 23:28Да, но чтобы выводить себя на показ, надо себя знать.) Я ещё пока не дошла до такой стадии... Активное самопознание, но нифига-себя-непонимание. =) Переходный возраст, проще говоря. В кои-то веки Хвостатая взрослеет...
-
-
21.08.2011 в 23:31Миарик еще не повзрослел, к примеру...
а ты чего не спишь?!
-
-
21.08.2011 в 23:40Я всё думала, когда ж ты этот вопрос задашь. ^__^ Да я уж привыкла допоздна сидеть, на нетбуке что-нибудь читать - не спится просто, а тут как раз твой рассказ подвернулся и "умные" мысли из меня так и попёрли. =D Ладно, раз уж Великий сказал, то пойду спать.)))
2.39 0_о
До завтра, Котёнок
-
-
21.08.2011 в 23:49Ага, прям такой Великий
До завтра.
-
-
22.08.2011 в 08:14рыжаяморда снова с вами! х)Вроде как да. о_0 Но я как и в физическом развитии отстаю (мне до сих пор не верят, что я не в 8 классе), так и моральном... Я ж до последнего пыталась остаться ребёнком, а в результате это сработало как сжатая пружина, которая потом выстреливает. Теперь с оглушительной скоростью несусь через все прелести и чудеса подросткового возраста. =З
Ага, прям такой Великий
Кто-то ещё в этом сомневается?
-
-
22.08.2011 в 08:19Кто-то? Покажи мне этого наглого раба
-
-
22.08.2011 в 08:28Я человек вежливый, я пальцем не показываю... Но из нас двоих не я задавала несколько часов назад вопрос по этому поводу. =Ъ
Да, вопрос на засыпку: а ты почему не спишь?
-
-
22.08.2011 в 08:29кошка, чо =(
-
-
22.08.2011 в 08:39-
-
22.08.2011 в 08:40