Красоту можно заметить, если нарисовать ее.
Я рисую партиями: то сначала барсов, теперь вот тигров... И рисуя раз за разом, ты начинаешь видеть что-то такое, на что раньше не обращал внимание. Какая форма морды у кошка, какими линиями она выделяется - скулы, глаза. Подбородки: у барсов они больше, чем у других кошек. И, главное, это пятна и полосы.
Около глаз.
У барсов эти изгибы повторяются у большинства из них, у кого-то более заметно, у кого-то менее. У тигров под глазами есть своя подводка. И полос у тигров больше, чем пятен у барсов. И они идут довольно...
Я не могу объяснить то, что чувствую, может быть, это и правильно. но мне кажется, что красота, в принципе, и есть в этих мелочах. которые врезаются в память только после того, как ты всматриваешься во что-то. Или в кого-то. После того, как первое становится привычным и ты видишь что-то за ним. После того, как эти черты становятся настолько связанными с объектом, что одно без другого в принципе невозможно.
Я рисую партиями: то сначала барсов, теперь вот тигров... И рисуя раз за разом, ты начинаешь видеть что-то такое, на что раньше не обращал внимание. Какая форма морды у кошка, какими линиями она выделяется - скулы, глаза. Подбородки: у барсов они больше, чем у других кошек. И, главное, это пятна и полосы.
Около глаз.
У барсов эти изгибы повторяются у большинства из них, у кого-то более заметно, у кого-то менее. У тигров под глазами есть своя подводка. И полос у тигров больше, чем пятен у барсов. И они идут довольно...
Я не могу объяснить то, что чувствую, может быть, это и правильно. но мне кажется, что красота, в принципе, и есть в этих мелочах. которые врезаются в память только после того, как ты всматриваешься во что-то. Или в кого-то. После того, как первое становится привычным и ты видишь что-то за ним. После того, как эти черты становятся настолько связанными с объектом, что одно без другого в принципе невозможно.